Выстрел прозвучал так же глухо и почти неслышно. Струя белого дыма ушла вниз — именно туда, под брюхо самолёта, Колян и целился.
Он тут же нажал кнопку телепорта… И ничего не произошло.
Я видел, как Колян раз за разом давит на эту кнопку, но видимо, что-то заело, или брелок просто-напросто замёрз, или кончился заряд — фиг знает, что с ним случилось.
Глаза вновь начали покрываться льдом, пальцы рук свело намертво, уши нестерпимо болели.
Вот так и превратимся мы в чудную ледяную скульптуру, а потом рухнем на землю и разобьёмся… — мысль была медленная и тягучая, и не вызвала почти никаких эмоций.
Говорят, умирать от переохлаждения не так уж и страшно.
Неведомая сила потянула нас, закружила в снежном вихре… И я вдруг снова смог дышать. Лёгкие разрывало тысячами ледяных игл, я закашлялся, а потом меня начало рвать какими-то кровавыми сгустками. Я лежал на боку, на чём-то твёрдом — а значит, мы уже не парили в небе.
Рядом кашлял Фудзи — в поле зрения то и дело попадали знакомые кроссовки. Где-то за спиной, как простуженный медведь, ворочался Колян.
А потом к моей груди приложили два раскалённых камня — справа и слева. На миг стало очень больно, но сразу за этим — хорошо…
Открыв глаза, я увидел бледное, склонившееся надо мной лицо Тани.
Да она целитель! И только что спасла мне жизнь…
— Спасибо, — голос был хриплым и каким-то чужим, но я снова мог говорить.
Кивнув, Таня убрала ладони с моей груди и переместилась куда-то за спину — к Коляну.
Сев, я наконец-то понял, что вновь нахожусь в хвосте самолёта, в грузовом отсеке. Прямо передо мной, на расстоянии протянутой руки, высится кресло Соболева.
Он сидит очень прямо, вцепившись бледными руками в подлокотники. Усы его, обычно белые, почему-то кажутся розовыми, и я сначала думаю, что это обман зрения, но тут же соображаю, что из носа князя течёт кровь…
— Что вы… — я кашляю, на пол вылетает противный склизкий комок. — Что вы здесь делаете? Мы победили?
— Я думал, только Николай имеет способность впадать в состояние берсерка, — оторвав руку от подлокотника, Соболев достаёт из кармана белоснежный платок и промакивает усы. — Но оказывается, безумие заразно.
