– Ты уезжаешь, я пришла проводить тебя в дорогу. Где же мне еще быть? – растерялась я.
– В кровати, например, – ехидно отметил муж. – В гостевой комнате.
– Нечего было быть таким заносчивым и грубым, тогда бы мне не пришлось проситься переночевать у Амеллин! – рявкнула я, а сама закусила губу.
Значит, Тони пришел ночевать в наши покои… В первый раз. А меня там не оказалось. Плохо, очень плохо.
– Я вел себя так, как посчитал нужным, – не остался в долгу мой супруг. – Ты уже готова извиниться?
– Нет!
– Что же, прекрасно. Я и не ждал от тебя раскаяния. Мне интересно только одно: почему, Виринея? Зачем ты похитила артефакт?
Я прикусила губу. Ну вот как объяснить Энтони, что я не крала этот дурацкий камень! Даже пальцем его не трогала! Если начну говорить, то непременно сдам Стелу. А бедняжке и так тяжело пришлось: жила впроголодь, мать погибла, работает служанкой у собственного брата.
Приняв единственно верное решение, я подняла глаза и уставилась в лицо своему мужу. Темные очи Тони блестели от ветра, губы сурово поджаты. Понятно, значит, злится.
– Энтони, – начала я. – Я правда не трогала вашу реликвию. Я не могу объяснить сейчас, как она попала ко мне, но обещаю, когда ты вернешься, я все тебе расскажу. Ты ведь, – запнулась я, – вернешься скоро?
– Думаю, дня через два, – мрачно ответил он, отводя взгляд в сторону.
– Лошади готовы, – донесся до нас крик Рональда.
Я стояла, напряженно покусываю губу, и гадала: если сейчас посмотрит на меня, то еще не все потеряно, а если нет… Ну что же, значит, нам не суждено быть вместе.
– До встречи, Рини, – сказал Энтони, по-прежнему не глядя на меня. Я сделала неловкий шаг вперед, отчаянно пытаясь заглянуть в его лицо, но он, как назло, повернулся и пошел по направлению к Рональду.
Опустив голову, я быстро-быстро заморгала, пытаясь согнать непрошеные слезинки. Холодный ветер тут же обжег мокрую кожу, щеки защипало. И тут…
Теплые руки обхватили мое лицо, заставив приподнять голову. Чужие губы накрыли рот, язык бесцеремонно вторгся внутрь. Энтони целовал меня жадно, с остервенением, не заботясь о нежности и ласке. Я чувствовала соль на губах, а еще – тот отчаянный, немой крик, что исходил из глубины его сердца. И когда он резко отпустил меня, запрыгнув на коня, и умчался за ворота, я стояла, с улыбкой глядя ему вслед. И знала: он меня любит.
