– А что?
– Ты не понимаешь? – я побледнела, задыхаясь от ярости и боли в груди. – Она встречалась с моим мужем ночью! Тайно! Что еще это может значить?
Я вскочила, не в силах сдерживать бушевавшие в груди чувства. Спящая внутри магия проснулась, и в груди забурлил приятный комок, смешанный из сил Земли и магии Смерти.
– Рини, это еще ничего не значит, – успокаивала меня Мелли. – Рини, – подруга огляделась и ахнула: из земли начали тянуться крошечные зеленые ростки, – немедленно прекрати!
– Не могу, – прошипела я в ответ, пытаясь взять магию под контроль. Получалось из рук вон плохо: зеленые стебли утолщались и взмывали вверх, причудливо изгибаясь. Вскоре половина из них уже достигала моих коленей.
– Рини, это же ядовитые цветы, – завопила Амеллин, приглядываясь к растениям.
– Какой замок, такие и цветы, – огрызнулась я, вытягивая вперед дрожащие руки и пытаясь заставить цветы увянуть. – Не получается!
– Что здесь происходит? – послышался окрик со стороны старого колодца.
Я обернулась – к нам спешил Филипп Лавин, на ходу застегивая черный плащ.
– Магия Рини вышла из-под контроля, – отозвалась Амеллин, залезая на скамейку. Цветы продолжили расти, вымахав уже до пояса. – Это ядовитые растения.
– Я сейчас помогу, – вызвался оказать помощь Филипп и голой рукой схватился за первый цветок, росший ближе всех к нему. В горле Мелли застрял крик – цветы, конечно же, были ядовитыми, а точнее, ядовитыми были их стебли – при прикосновении они выпускали едкий яд.
Я замерла, соображая, как мы будем объяснять Присцилле, что ее жених внезапно скончался накануне свадьбы. К счастью, прошла минута, а Филипп уверенно стоял на ногах, и даже не побледнел. А вот цветок, который он держал, скукожился и завял, беспомощно опустившись на землю.
– Но как… – воскликнула Мелли, – как? Почему?
Узрев, что Лавин жив-здоров, и умирать не собирается, я выдохнула и успокоилась, наконец обуздав свои силы. Цветы одни за другим завяли, осыпаясь на холодную почву, и вскоре вокруг появилось небольшое кладбище желто-коричневых растений.
– Вроде все, – оглядевшись, бодро воскликнул Филипп и подал руку Амеллин, помогая той спуститься с лавки.
– Спасибо, – сердечно поблагодарила спасителя Мелли. Я скривила лицо: вообще-то большая часть погибших цветов – моя заслуга.
– Вам не за что меня благодарить, – церемонно отозвался Филипп.
– Но как вы это сделали?
– Магия некромантов имеет свойство уничтожать, – ответил Лавин и недоуменно добавил: – Странно, что вы этого не знаете, леди Виринея. Ведь Энтони – один из сильнейших некромантов.
