— Не более бесчестный, чем убивать невооруженных людей на собственном корабле, когда они этого не ожидают! — парировала Бринн, нанося свои молниеносные удары.
Атилле снова пришлось уходить в глухую оборону. Он мог и имел несколько стопроцентных возможностей сделать контрвыпад и вонзить свой кончар в очаровательную головку этой белокурой бестии, благо ее лицо также как и у него не было прикрыто шлемом. Однако он этого не делал принципиально, понимая, что точно после этого не уйдет отсюда живым — старик, командующий не простил бы Вересу гибель своей любимой ученицы. А может молодой человек не хотел убивать Бринн по совсем другой причине…
Тем не менее, сейчас, кроме как отражать удары бешеной Бринн ему приходилось следить за окружившими его со всех сторон, сереброщитными. Эта гвардия генерала Уайт, с какого-то момента начинала сильно раздражать Вереса…
Удар, блок, удар… Его тяжелый длинный меч-кончар как будто невесомый описывал одну широкую дугу за другой. И после каждого такого резкого взмаха, то один, то второй падали на пол отсека гвардейцы с перерубленными лицами и телами. Как бы ни были хороши латы сереброщитных, перед холодным оружием Атиллы они оказывались бессильны.
— К бою! — прокричал Верес своим солдатам.
Те выхватили мечи и ринулись на людей Бринн, завязалась страшная рубка. В нее без приказа вступали все новые и новые легионеры. Для присутствующих на капитанском мостике, солдаты из экипажа Вереса, хоть и были такими же северянами и их боевыми товарищами, но воспринимались сейчас как противники, ибо их командир был ни кто иной, как самый непримиримый и опасный враг. Вереса ненавидели и боялись, поэтому желающих разделаться с генералом-чужаком нашлось немало.
И вот через несколько секунд боя уже добрых полсотни мечей были устремлены в сторону Атиллы и его маленького отряда, который окружил своего командира плотным кольцом. Во главе нападающих была все та же золотоволосая красавица. Бринн злорадно улыбалась, понимая, что теперь убийце ее людей не уйти от возмездия…
— Скажи правду перед смертью, ты ведь изначально не хотел ловить императора, а вернее своего нового дружка отступника-ренегата Симеона Булатова, — сказала она. — Ты можешь обманывать нашего командующего, до сих пор верящего в честность и благородное слово имперского офицера, но меня ты не обведешь вокруг пальца!
— Меня обескураживает то, как быстро вы забыли своего любимого человека, — удивленно покачал головой на это, Атилла. — Разве все те чувства, которые были между вами и которые мы все видели, оказались лживыми?! Я не верю в то, что вы вот так просто говорите сейчас о Симеоне в пренебрежительном и оскорбительном тоне! Как такое возможно.… Или не было никакой любви?
