— Тебе уже было сказано — тщательней выбирать выражения, — усмехнулся Булатов. — Если продолжишь называть нашу императрицу — дамочкой, шансов выжить точно будет не много…
— Чертово вино, это все его действие, — снова начал оправдываться Брана.
— Это недостаток этикета и тактичности по отношению к высоким особам, — ответил Симеон. — Такое чувство, что тебя не обучали этому. Странно, ведь ты потомок знаменитого семейства…
— Напоминаю, я тринадцатый по счету сын моего скоропостижно скончавшегося папаши, — Бонифаций снова потянулся к бутылке. — Знаете, что это означает?
— Многодетных семей среди богатых родов огромное количество, взять тех же Висконти, — пожал плечами Симеон.
— Детьми нас было так много в доме, что многих, даже мать не помнила по именам и постоянно путала, — засмеялся Бонифаций, хотя по лицу его было видно, что воспоминания причиняют ему острую боль. — Мой имя помнили лишь потому, что я, как вы уже заметили, отличался от остальных своим ростом… Но только лишь поэтому… Меня помнили, но не любили… Мать умерла, когда мне было одиннадцать, видимо здоровье бедной женщины было подорвано столь частыми родами… У папаши был заскок насчет своих потомков и он явно гордился, что нас у него две дюжины, включая девочек…
— Да, Харви Брана видимо был скор не только на руку, но и на кое-что другое, — пошутил Симеон, вспоминая, как встречался с этим до крайности отважными неугомонным князем еще во время войны с мятежниками Гедеона Шира.
— Эта необузданность и сгубила папашу, когда вместо жены он бездумно полез на Атиллу Вереса, — злорадно заржал карлик, упиваясь своей странной шуткой. — Он хотел сделать все так же быстро и решительно, но не на того нарвался…
— А я все думал, почему ты не набросился на Атиллу, когда тот прибыл на «2525» с проверкой, — догадался Булатов. — Видимо не очень ты и зол на Вереса за то, что он убил твоего отца…
— К бесам Космоса дорога моему папаше! — с ненавистью и презрением воскликнул Брана. — От него за всю свою жизнь я не услышал ни одного ласкового слова, только презрение и тумаки по затылку…
— Странно, а я слышал, что Харви Брана гордился своими сыновьями и всегда хвалил их отвагу в компаниях друзей, — сказал Симеон.
— Конечно, он делал и воспитывал сыновей, как своих помощников и офицеров нашего фамильного флота, — ответил Бонифаций. — Старшие всеми повадками и манерами пошли в папашу, были его гордостью, хотя тоже получали немало нагоняев в детстве… Что же касаемо меня, то природа так распорядилась, что ни силой, ни статью я не вышел. В семье стыдились меня…
