Симеон иронично улыбался, глядя на растерянность Бонифация, император Ду Ма-Гон уже что-то внимательно изучал в личном планшете, и ему явно было не до истерик центуриона. Императрица также хмуро, как и при первой встрече, смотрела на Брану. Вообще карлик начинал ее бояться…
— Ладно-ладно, сдаюсь, — Бонифаций по привычке поднял маленькие ручки вверх. — Победили, набросились все на одного… Поздравляю…
— Знай свое место, центурион! — грозно, повелительным тоном произнесла Лу-и. — Ты забылся, и не видишь, кто находится перед тобой?! Если я еще раз услышу подобные выражения непочтения в свой адрес или тем более в адрес императора и моих первых советников и друзей, твоя большая, но не умная голова будет отделена от остального тела. Ты хорошо меня услышал?!
— Да, госпожа, слух у меня прекрасный, — выдавил Бонифаций, который только теперь не на шутку испугался. — Простите, если я сболтнул лишнего… Это все чертово криндальское вино, которое помутило мой разум…
— Может не стоит пить его, тем более с утра, — заключила Лу. — Это что за командир корабля, который еле ворочает языком на военном совете уже в начале вахты, да еще не следит за словами! Мы конечно ценим твою верность и поддержку императора в трудную минуту, ценим что ты не сдал нас сереброщитным, но соблюдай отныне приличия, или будешь наказан…
Брана молча в страхе поклонился, боясь чего-нибудь снова не ляпнуть.
— Ваше величество, — обратился к императрице, генерал Булатов, — извините центуриона за его манеру общения, он не желал нас обидеть…
— Не желал… — заплетающимся голосом и чуть не плача, поддержал Симеона, карлик.
— Не наказывайте своего верного слугу, лишь за его длинный язык, — продолжал Булатов, — Вот если он делами покажет свою несостоятельность, трусость в бою, либо предательство, то тогда можно с легкостью отрубить ему голову. А только лишь за несдержанность в словах и отсутствие манер, думаю, лишать Брану жизни не стоит…
— Не стоит… Только за отсутствие… Не стоит… — как попугай повторял за Булатовым центурион, размазывая слезы по щекам.
Лу немного успокоилась и даже расчувствовалась, когда заметила страх и раскаяние на лице карлика. Она безусловно могла самым жестоким образом покарать его, команда крейсера и офицеры приняли присягу и теперь полностью подчинялись ей и ее сыну. А вот тот самый Брана как раз перессорился со своим экипажем и потерял вес среди своих людей. Поэтому любой приказ императрицы, конечно же одобренный перед этим Ду Ма-Гоном, легионерами на «2525» был бы выполнен беспрекословно. Знал это и Бонифаций поэтому, хоть и был сейчас пьян, но сильно испугался…
