И снова мажем мы белою краской…
А потом кончается холст и художник,
Прощаясь горестно, берет его в руки,
Разводит костер и сжигает полотно,
И лишь по ветру пыль уносит ее…
***
Вот, как в час чудесный
Лан бросил по тропам блуждать:
Творец небесный! Как же так,
Что девушку бросают пропадать?
И ласковый ветер, бросая
Приятной листвой не помог.
Боже мой! И почему
Судьба, карая, больше шрамы
На теле оставляет? В чем причина?
Какое угрюмое веселье
Я этим отказом ей воздал
Тогда я душу рвал!
Бывает, дьявольское пение.
Прости, был только лишь с тобой я счастлив,
Но совершил ошибку глупый я,
Зря тогда Ангелине в любви ложной признался,
Счастье на красоту я променял…
Как интересно —
Как же чувства
Могут счастье подменять;
Будто это целое искусство,
В любви другой
Человека убеждать.
Да, я был неправ,
Ум свой чувствовал подменил,
Да это чувство вскрыл
Обманщик, наказав для меня за то.
Животным то ведь был инстинкт,
Ум наш, человека, еще не идеален,
И может над нами взять вверх
Чувств злодей, волшебник темный.
Ты прости меня за то,
Что дал ему корону, злому,
И на трон воздал его,
Позже поплачусь за что.
Порогом ветра, до утра
Смотрю – пора, письмо я,
Лан, уж дописал.
Отправил Анне, жду я слов,
Или ответного письма…
И получил почти Лан сразу,
Ответ от Анны, и рассказы
Ее, как сердце ненависти полно,
И больше на обман мой та не поведется,
Не простила Лана та… Увы…
А тем временем уже я, Андрей
В любви был поглощен заметно,
Любовь та Анне той принадлежит;
Той, что Лан некогда бросил,
Той, кто Лана не простила
За дерзость его всю.
Той, из-за кого сейчас
Лан молит право на прощенье…
Ему не повезло – мне повезет.
И отправил я, Андрей, письмо ей,
Где сказал о чувствах в сей красе,
И надеюсь, что увижу вскоре я ответ,
Что любит она меня тоже, но
Не говорила мне.
И в сердце я мечтал о том, и тем пылал,
Чтоб дороги наши с ней вскоре сошлись,
Мне да Анны,
Анны да Андрей.
IV
О том, как Лан умер.
О том, как плакала Анна.
– Я поведу народ за собой! —
сказал Лан, и вольною рукой
Гордо марш народный он повел,
– Нет, все мы не умрем,
Гордостью своей пройдем,
Мертвых за дело мы почтем
Славой вечною, да золотым гробом.
Шир мертв, и те, кто сидят на верху,
Власть да феодалы наши вечные
