– Редко. Слава засёк это трижды, но признаёт, что пару случаев мог и пропустить.
– Трижды за… сколько, за три месяца? Можно вообще не принимать в расчёт, мы и так уже знаем, что Марков женщин любил, а вот верность жене не хранил вообще. А вот что девушка от него получала? – спросил Саша Сазонов.
– Деньги. Как известно, с тех пор, как финикийцы придумали этот всеобщий эквивалент, все разумные любят деньги.
– Не интересно, – подвёл итог Шкуматов. – Она придёт сегодня протокол подписывать?
– Да, я её на одиннадцать вызвал. А Маковскую на двенадцать.
– Давай, я попробую с Лиховцевой поговорить?
– Лучше пусть Сашка. Он очень трогательный, когда смотрит этаким щенячьим взглядом, девушки от трёх до трёхсот лет тают.
– Пусть Сашка, – пожал плечами Пётр. – Фарид, расскажи пока, что поведала вдова?
– Вдова… – Аббасов словно попробовал это слово на вкус и скривился. – Госпожа Маркова разговаривала вяло и неохотно. О делах мужа ничего не знала, числилась его помощницей, но там не работала. Оставалась дома, чтобы заниматься ребенком.
– Погоди, каким ребенком? Мальчик Коля восьми лет от роду учится в закрытом лицее с проживанием, и дома с матерью бывает только на каникулах, – Шкуматов ткнул пальцем в досье.
– Ну, значит, она занималась своими делами! Я излагаю то, что говорила вдова, а не то, что я об этом думаю! – рассердился Фарид.
– Извини, – Пётр примирительно поднял ладони. – Давай дальше.
– А всё!
– Всё? Ты там проторчал часа два, не меньше!
– Сперва она плакала и сморкалась. Потом рассказывала вот всё то, что я перечислил, только в пять раз дольше: мекала, экала, повторялась, снова плакала. А потом вдруг сообщила, что ей нужно идти к больному ребёнку, и выпроводила меня в момент!
– Она никуда не выходила после допроса?
– Нет, – покачал головой Аббасов. – Я поставил наблюдателя, вчера до ночи Алла Маркова оставалась дома.
В эту минуту затрезвонил коммуниктор, и старший инспектор увидел на экране осунувшееся лицо своего начальника, секунд-майора Бахтина.
– Глеб, зайди ко мне, – сказал тот.
Идти было недалеко – несколько шагов по коридору. Секунд-майор и в самом деле выглядел вымотанным до последней степени, что с ним бывало редко. Прямо скажем, очень редко! Глеб Никонов стал прикидывать, когда же он в последний раз видел начальника в таком виде, и решил, что года два назад. Из-за этих размышлений он пропустил первые слова Бахтина и услышал только:
– …к пёсьей матери!
Пришлось повиниться.
