Катя Лиховцева, обедавшая с покойником в день убийства, не рассказала вчера практически ничего, и вот это Никонов намерен был исправить. Девушку он вызвал к себе на завтра одиннадцать утра, а сам хотел до этой встречи побеседовать с тем самым тихим и увлечённым работой Славой, который успел так метко охарактеризовать доктора.
Расчёты оправдались: Лиховцева уехала по делам, а возможный свидетель сидел за столом, кажется, даже в той же самой позе, и стучал по клавиатуре.
– Добрый день, – громко сказал инспектор.
– Угу, – ответил молодой человек.
– Слава, хотелось бы с вами поговорить!
– Угу, у вас заказ? Тогда вам не ко мне, а к секретарю, в коридор, вторая дверь направо.
Поскольку всё это он говорил, не отрываясь от печатания и не глядя на собеседника, ясно стало, что придётся идти на непопулярные меры. Никонов грохнул по столу кулаком и гаркнул:
– А ну, встал! Гляди на меня!
Допечатав фразу, алибист поднял взгляд и мягко промолвил:
– Ах, это вы? Что ж вы сразу не сказали! Присаживайтесь, я только…
– Нет! Слава, я задам вам три вопроса и уйду, а вы сможете продолжить ваш отчёт или что вы там делаете.
– Три? – подозрительно спросил тот.
– Ну, не больше пяти!
– Ладно… Простите, я вообще-то роман пишу. Завтра последний день, когда на конкурс принимают, а у меня только до развязки дошло…
– Детектив, что ли? – спросил Никонов подозрительно.
Истории про сыщиков он отчего-то очень не любил.
– Нет, – молодой человек потупился и заалел ушами.
Не поленившись, Никонов обошёл его и заглянул в экран компьютера. Прочёл несколько строк и тоже слегка порозовел.
– Конкурс? – спросил он.
– Ага. Любовно-эротический женский роман.
– Ну-ну, удачи. Так вот, Слава, первый вопрос…
Через полчаса, сидя за чашкой кофе в комнате, где собрались его подчинённые, старший инспектор рассказывал:
– Итак, по наблюдениям Славы, а точнее, Владислава Иванцова, девушка Катя с покойным доктором состояла в любовных отношениях…
– Ну, это нетрудно было предположить! – заметил развалившийся на стуле Пётр Шкуматов. – Девчонка-то хорошенькая, а этот самый Марков, как я понял, большой ценитель.
– Но, помимо этого, – продолжил Никонов, – наш свидетель считает, что в последнее время отношения их прочно перешли на другой уровень, а именно – ты мне, я тебе. Лиховцева устраивала для доктора то, что умела лучше всего – алиби. В глазах жены, для коллег и начальства по работе в больнице…
– И часто она это делала? – спросил Фарид Аббасов.
