Охота без милосердия | страница 5
– Я готов написать правду без гарнира, если вы будете убедительны и я вам поверю. Только не требуйте сухого закона. Страна от него устала. На моих страницах всегда найдется место для девочек, виски и парней с хорошими мордами. Закон жанра, от которого я не собираюсь отступать.
Я специально промолчал о толстолобых полицейских. Мне казалось, что этот тип из их племени.
С минуту длилась томительная пауза. Я слушал треск дров в камине и ждал. Либо этот тип меня вышибет, либо развяжет язык. Перед тем как очутиться под дождем, я налил себе джина и выпил.
Кончилось тем, что неизвестный заговорил. Я торжествовал победу.
– Я расскажу, что знаю. Не корежьте эту историю своими вымыслами и фантазией. В ней хватит перца на всех: и для писателя и для обывателя.
– Но для начала объясните мне, какую роль вы исполняли в этой истории.
– Я был ее участником.
– На чьей стороне? Вряд ли вы сохраните объективность, если занимали чью-то сторону. Эта же история с колокольни противника будет выглядеть иначе.
– Я вышел из игры.
– Уже все вышли из игры. Одни победителями, другие побежденными.
– В этой войне проиграли все. Здесь не идет речь о преступлении и справедливости, здесь нет возмездия. Это одна из позорных страниц в истории нашей страны.
Мне не нравилась высокопарность этого человека. Вряд ли он был полицейским, но и к гангстерам его тоже трудно примерить. Темная лошадка в темном углу.
– Надеюсь, ваш рассказ окажется документальным и беспристрастным.
– Так оно и будет. Вы можете изменить внешность героев, назвать их другими именами, перенести их в другой век, но суть должна остаться незыблемой.
– О'кей. Я постараюсь.
Мой собеседник протянул руку к бутылке и сделал несколько глотков из горлышка. Я не стал ему говорить, что завтра же берусь за работу. У меня не было уверенности в том, что я за нее возьмусь. Мне и в голову не приходила мысль придавать значение болтовне какого-то типа, который с некоторой долей фантазии обтяпал нашу встречу и интригующе вел себя на протяжении первых десяти минут. Я молча ждал, сидя в кресле с безразличным отношением к собеседнику и думая о том, что, вероятно, я попусту теряю время.
Он начал говорить тихо, без вступления, словно не видел перед собой никого и разговаривал сам с собой. В тот момент я не подозревал, что его рассказ продлится до рассвета, а я забуду о том, где нахожусь, и что эта история займет в моей жизни определенную нишу, где останется и по сей день.