Поежившись, девушка взяла гребень и быстро прошлась им по тонким светлым волосам, собирая их в худенькую косичку. Повязав платок, Сайофра принялась помогать младшим сестрам и братьям собираться. Все шло своим чередом, пока она не услышала, как проходящая мимо их двора Аоибхинн крикнула Изибил: «Э! Римляне на подходе, готовьте лавки и бычков».
Это действительно было так. Солнце ещё полностью не поднялось над горизонтом, как воины из далеких земель вошли в селение. Суровые, спокойные и не выражающие ни к кому интереса, солдаты Римской империи казались ожившими статуями в лучах холодного солнца. Их предводитель, что приезжал несколько дней тому назад, о чём-то долго говорил с Бойриксом, друидом Андекамулом и ватом Матугеном. Сайофра не слышала их разговоров, да и никто бы не позволил ей этого сделать. Изибил чуть ли не постоянно гнала девушку работать, чтобы та не мелькала перед глазами у римлян и не уходила далеко от дома. Беспокойства матери девушка не понимала и не разделяла. Если уж она в родном селении никому понравиться не может из парней, что о чужих мужчинах говорить? Да к этим воинам в железной броне и подойти-то страшно.
В селении стоял переполох. Только к концу первой половины дня Андекамул пригрозился принести в жертву всех, кто мешает вести переговоры. Тогда любопытные жители селения разошлись по домам и ждали вердикта за толстыми стенами или во дворах, делая вид, что огромное количество дел не даёт зайти внутрь. Некоторые в открытую высказывали недовольство, выкрикивали оскорбления в адрес пришедших солдат и даже пытались кинуть в них грязь, но их быстро скрутили и заперли по домам, чтобы никого не провоцировали. Во второй половине дня наконец началось расселение. Часть воинов уже отправили на подселение, где они были обогреты и накормлены. Кто-то пытался казаться радушным, кто-то не скрывал своего недовольства от присутствия чужаков в доме и вслух оскорблял солдат, пользуясь тем, что они не знают языка карнутов.
Изибил запретила детям говорить что-либо непристойное, грубое, навязчивое или глупое при солдатах. Вдруг кто-то из римлян всё же знает карнутский язык? Оскорбление они не спустят. А если и спустят, для чего беду зазывать?
Смеркалось. Сайофра сидела дома одна. Мать ругалась во дворе на быков, браня их последними словами. Дети бегали на улице, таскали воду и собирали яйца у куриц. Отец ушёл по своим делам, которые Сайофре были неведомы. Изибил всегда говорила, что у мужа свои дела. Лучше его не трогать и ни о чем не спрашивать, тогда в семье будет всё хорошо. Девушка с этим не спорила. Откуда ей знать, как семью строить?
