Треск ломающийся мебели перемешался со звоном бившегося стекла и женским визгом. Ор и грохот закладывали уши, ужасно жгло спину и плечи, я почувствовал, что глаза залило липкой жидкостью, наверное, кровью. Где-то вдалеке я различил перекошенные от ужаса лица – последнее, что мне удалось запомнить. Последняя мысль была – я умираю.
Глава семнадцатая.
Занавес – карты на стол.
Слово – самое смертоносное
Из всех разоблачений.
Агата Кристи.
– Выводите людей к лестнице, быстрее. Лифты не работают, я же сказал к лестнице. Мы не знаем, могут быть ещё взрывные устройства, надо быстрее освободить зал.
Я был пока живой. Всё жгло и болело, не удавалось понять, все ли части тела на месте, может, не хватает руки или ноги, но я был пока живой, надолго или нет, неизвестно. Шум и крики словно окручивали меня водоворотом. Что-то удавалось разобрать, о чём-то догадаться. Глаза открывать было больно и страшно. Я всё ещё лежал на том месте, где закончил свой путь после падения. Я не мог пошевелиться и вымолвить ни единого звука.
– Раненых ведите в комнату переговоров, так организуем медицинский пункт, наши врачи будут с минуты на минуту. Ничего не трогайте, могут быть ещё взрывные устройства, надо дождаться кинологов.
Я лежал и слушал распоряжения этого бравого человека, который столь чётко отдавал приказы. Голос мне был не знаком, вероятно, это был начальник безопасности, с которым мне не довелось пересечься. Паника понемногу усмирялась. Людей в зале становилось всё меньше, и я надеялся, что скоро очередь дойдёт и до меня. Шипели огнетушители, разгребались мебельные завалы, стонали пострадавшие. Всё это я мог только слышать, глаза, словно склеили суперсредством. Страх накатывал с мыслями о том, что с Верой, Елисеем и Кристиной могло случиться ужасное.
Наконец я услышал знакомые голоса. Совсем рядом. Метрах в четырёх разговаривали Альберт и Станислав.
– Что с девчонкой, с этой, как её, Рэвел?
– Порядок, целёхонькая, даже не ранена, оглушило только. – Повезло, ведь была в самом эпицентре, если бы не эта статуя, поминай, как звали. Считай, заново родилась.
– А американец?
– С ним всё, вон кажется, его рука валяется, а больше ничего не нашли.
– А псих этот?
– Гектор? Смеёшься что ли? Разве можно от него найти что-то? Его теперь только со стен соскребать можно.
– Надо трупы накрыть, не хорошо, что они так лежат. Люди смотрят.
– Это кто лежит?
– Ведущий. Бросился к Гектору, хотел остановить его, наверное.
