– Очень красиво, у тебя получается даже лучше, чем у меня, – я улыбнулась, хотя он не мог этого видеть.
На первом листе были изображены двое: мальчик и девочка с бантиками, стоявшие под ярким солнцем. Но, несмотря на простоту и доброту сюжета, изображение было каким-то печальным и даже жутким. На втором был нарисован какой-то томик. Чёрный-пречёрный.
– А что это за книга? – про мальчика и девочку и так всё было ясно. Но это…
– Во всём виновата она. Я пытался её сжечь, но даже пламя здесь бессильно, – тихо прошептал парнишка, – Она захватила не один разум и помыкает людьми, как марионетками. И… Он ощутил её власть и теперь не остановится…
– Кто – он?
– Он придёт. Придёт и закончит начатое. Когда звезда станет ближе, у него не будет выбора. Ритуал должен быть завершён…
– О чём ты говоришь? – спросила я, но мальчишка снова замолчал. Пытаясь осмыслить его слова, я взглянула на последний рисунок. И вот тут внутри меня всё замерло.
С потёртого листика на меня смотрела девчонка с кудрявой прической. Её лицо искажала стрёмная улыбка, больше смахивающая на оскал. На месте её груди виднелись отчётливые линии и, кажется, я знала почему. Хуже всего было другое. У девочки не было одного глаза.
– Откуда?.. – слова застряли у меня в горле.
– Ты забрала её глаз, – тихо ответил мальчик, – Она ищет его…
…Из ступора меня вырвал душераздирающий крик, раздавшийся с первого этажа. Я закинула рисунки в карман своего халата и устремилась к месту происшествия.
– Они внутри меня! Они внутри!
Кричала София из второй палаты. Неприметная доселе пациентка, как ужаленная бегала по коридору и до крови расчесывала свои руки.
– Софи, успокойтесь! – Дашка пыталась поймать женщину. Но та, несмотря на свой возраст – ей было за сорок, двигалась довольно проворно.
Как я уже говорила, практически всех пациентов, которые могли навредить кому-то или себе перевели в другие больницы, где за ними оказывали более надлежащий надзор. Увы, кроме Софии. У неё был периодический дерматозойный психоз, из-за которого ей казалось, что у неё под кожей живут и размножаются черви, используя её тело в качестве инкубатора. В основном она была вменяемая и любила поиграть в шахматы с немногочисленными пациентами. Но в период обострения…
– Вытащите их из меня! Они внутри! – она забилась в угол и, скинув с себя пижаму, острыми ногтями впилась в свою плоть, оставляя на теле красные отметины.
Наконец, подошёл Николай, и мы втроём смогли-таки скрутить её и вколоть успокоительное. Доктор осмотрел и обрабатывал раны, после чего, с горечью, нам пришлось замотать безвольное тело в смирительную рубашку и оттащить Софию в карцер, стены которого были оббиты старыми вонючими матрасами, дабы пациентка не навредила себе.
