Аглая склонялась к тому же выводу. Пожалуй, обращаться в лисичку и оставлять за собой брошенную обувь было не лучшей идеей – так недолго и злой ведьмой прослыть, а за это в дремучих деревнях до сих пор на кострах сжигали. И ведь достанется же не только ей: с людей станется отправиться в лес, несмотря на страшного лешего, отыскать их избушку, а вместе с ней – маму и Ладу. Каково будет Аглае, если такое случится?
– Что-то ты притихла, – заметил леший спустя пару минут.
– Думу думаю, – пробормотала та, не желая сболтнуть лишнего.
Он, кажется, понял, потому что сразу умолк. До окраины леса дошли в тишине, вышли на широкое поле. Деревушка приближалась с каждым шагом.
– И что мы им скажем? – нарушила молчание Аглая.
– Что мы с соседнего села, проездом в город. Вчера у телеги колесо повредили, и пока я чинил, ты потихоньку удрала в ближайшую деревню – не повезло, что это оказалась Разлей-Вода. Ты у меня шкодливая, да ещё голодная была, вот и украла краюшку. Но догадалась ещё и мне притащить: я тебя разоблачил и, вот, сюда привёл извиняться.
– Звучит похоже на правду, – с уважением признала Аглая.
– Так поди не первый раз выкручиваемся.
За разговором добрались до окраины деревни. Поначалу народа было немного, но чем ближе подбирались к центру, тем чаще видели любопытные лица. Чужаков тут чуяли за версту, поэтому на Аглаю с лешим поглядывали – кто с интересом, а кто и с подозрением. Последних можно было понять: высокий для человека леший рядом с мелкой, не похожей на него девчушкой смотрелся странно.
– Пекарня-то где? – негромко спросил он.
– Вон, следующее здание, на теремок похоже, – Аглая ткнула пальцем.
Пекарня правда была красивая. Невысокий деревянный домишко кто-то выкрасил в яркие цвета, будто в сказке. Сказка внутри и царила: в просторной комнате, уставленной всевозможными шкафчиками, поселился поистине волшебный аромат свежей выпечки и тёплого мёда.
– Чего изволите? – к ним вышел сам пекарь, тучный мужчина в летах с маленькими, но добрыми глазками.
– Ну, говори, – подтолкнул Аглаю к нему леший.
Та поморщилась: со стороны это наверняка выглядело, словно она стесняется или сомневается, а Аглае хотелось казаться решительной и справедливой.
– Это я, – выпалила она, глядя поверх пекарского плеча, и только чудом не зажмурившись. – Хлеб вчера я вз… своровала.
Аглая выдохнула и склонила голову, точно готовилась положить её на плаху.
– Хм, – пекарь отложил в сторону полотенце, которое до сих пор держал в руках. – Неожиданно.
