– Иди сюда, моя маленькая, – позвала мама, не оборачиваясь: шаги своих дочек она различала на слух. – Сядь рядом с сестрёнкой.
Лада послушно плюхнулась рядом с Аглаей, прижалась плечом к плечу. Мама наклонилась, смахнула с её одежды крошки, и только потом продолжала:
– Твоя сестрёнка говорит, что у нас зимой праздников нет. А я скажу, что это неправда – вот, совсем недавно, в начале декабря, был Карачун1, а сейчас – Коляда. Можно прыгать через костёр, по гостям ходить…
Тут она неловко умолкла: им-то ходить было не к кому. Не к лешему же, честное слово…
– Так ведь у них так же! – воспользовавшись маминым промедлением, выпалила Аглая. – Люди и по гостям ходят, и через костёр прыгают. Значит, и мы так праздновать можем?
– А где мы костёр разожжём, в лесу? – мама вновь покачала головой. – Опасно это, девочки, только внимание привлечём.
На лице Аглаи легко можно было прочесть разочарование. Да и Лада, казалось, расстроилась: только услышала про гулянья, и тут же узнала, что они для семьи под запретом – никакому ребёнку такого не пожелаешь! Вон, и губа нижняя дёрнулась, будто вот-вот заплачет.
– Ладно, – увидев это, смилостивилась мама. – Быть, Аглая, по-твоему.
Та просияла.
– Но осторожно! – осадила мама. – Отпразднуем, но тихо, без шума. Сходим, поздравим лешего. Ужин приготовим. У людей на базаре дичь продадим, сладостей вам купим. Орешки в меду в эти дни, пожалуй, можно себе позволить…
Тут уж Аглая не выдержала – кинулась на шею маме. Лада за спиной заверещала, бросилась к ним же в объятья. Мама опять рассмеялась – надо же, второй раз за день!
– Ну, хватит-хватит, – она аккуратно высвободилась из объятий девочек. – Надо хорошенько подумать, как это провернуть, чтобы нас не заметили. По-хорошему, послать бы кого-нибудь вместо нас торговать…
– Так ведь некого.
Мама задумчиво поглядела на Аглаю, но промолчала. Покивала только – мол, права ты Аглая, права. Но той показалось, что сделано это было как-то неискренне.
На следующий день Аглая проснулась позже обычного. Когда она открыла глаза, сестрёнки в спальне уже не было, а из большой комнаты доносился грохот посуды и голоса. Аглая нахмурилась: говорила не только мама.
Вставая и одеваясь, девушка продолжала прислушиваться. Постепенно она разобрала, что в комнате был какой-то мужчина. Это Аглая категорически не понравилось: чужие в их дом допускались редко, а чужие мужчины вообще никогда. Даже леший обычно топтался на пороге, хотя уж ему бы мама в визите не отказала – хранитель леса немало помог им при переселении, и сейчас частенько интересовался делами семейства. Вот только в обычный дверной проём он, бывший ростом с дерево, никак не прошёл бы.
