– Правильно, баб.
Это грохнул рядом мужской и глубокий басок.
– Лешенька!
– Я, я, баб. Тихо. Погоди помирать. Там делать нечего.
– Тебе то откуда знать?
– Кому как не мне. Я прямиком оттуда.
Леха Корзинкин, по уличному Рокки, выпрямился и заслонил собой тающий под ветром закат. Широкоплечий. Усатый. С толпой крепких белых зубов. На сержантском парадном комке орден Мужества. Юра Корзинкин любил брата. Искренно любил. Примерно с неделю кочевал Рокки по Дзержинскому району. Осматривал достопримечательности. Чахлую ( не 90-е!) метадоновую грядку на Некрасова 10. Плечевой интернационал на 48 километре Киевского шоссе. Это пока позволяли боевые. Ну а в конце, пока не обеспамятел, кружил у самогонной скважины на Ленина 10, где живут цыгане Савельевы. Юра нашел его под забором начальника районо. Уж очень притягательные были там лопухи. С трудом Юра отцепил брата от худой и злой девки с коричневыми и прокуренными зубами. Юра тащил Леху из лопухового счастливого небытия, а худая и злая девка шипела под руку.
– Денег давай. Я че зря лежала.
– Отвали.
Девка не слушала.
– Пятихатка без НДС. По льготному тарифу.
– Бухло забирай. Сигареты.
– Это само собой. Расходные материалы.
– Ты проститутка или бухгалтер?
Юра запыхался. Сложил брата в коляску еще отцовского мотоцикла Урал и теперь оттаскивал неугомонную коричневозубую.
– Я гражданин Российской Федерации.
Что же…После такого заявления пришлось Юре шарить по карманам Лехи, чтобы отдать последние 200 рублей. Бумажками, копейками и газовой зажигалкой.
– Мало…– не уступала коричневозубая.
– Нет такого слова для гражданина. – сказал как отрезал Юра Корзинкин. Иногда даже Щекан бывал по-настоящему хорош. На следующее утро, не протрезвев, но все для себя решив, Леха Корзинкин вытащил из-под панцирной кровати свой воинский китель.
– Погнали, Юрок.
– Куда?
– Капитулировать…
Леха потащил брата в лес имени Ржавого Пионера. Растрепанный недолесок между Фабрикой №7 и дачным поселком. В руинах бывшего пионерского лагеря, под раскрошенной бетонной статуей озаренного мальчика с самолетом братья Корзинкины развели жаркий костер.
– Лихо ты, Леха. – сказал Юра. –Зачем?
– Думаешь незачем?
– Заслужил так и незачем. Это ж твое.
Леха сделал жадный глоток из пластиковой бутылки Охоты крепкой и бросил в костер свой сержантский защитный китель.
– Так вот, Юрок.
– Совсем там плохо было?
– По-разному. – задумался Леха.
–Людей убивал?
– Кто ж его знает… Не мое. Я на кулаках любого. Ты знаешь. А там…Ходишь, ходишь. Прилетело. Раз и не ходишь. Это что война?
