Фон изображений менялся с позднего утра до раннего вечера, сами картинки состояли из трех хронологических экспозиций, видимо, по числу выходов моей мамы из дома.
— Мне сказали, мою мать охраняют? — вырвалось у меня. Мишель кивнула.
— Да, конечно. С самого момента отчисления Алессандры. Даже раньше, но с того момента охрану усилили. С нею все в порядке.
— Значит, мне скоро предстоит увольнительная?
Белобрысая промолчала. Хотела что-то ответить, но в последний момент передумала. Ситуация гораздо сложнее простого катарининого «увольнения», понял я, но насколько — судить сложно. Впрочем, скоро все выяснится. Очень скоро. Иначе бы мне не давали смотреть эти картинки. Но не сию минуту.
— С нею точно все в порядке? — снова спросил я, вложив в голос всю возможную энергию. Можно даже сказать, зарычал.
— Да, Хуан. Можешь не переживать.
Вот теперь поверил. Мишель оправдывалась. Сама сеньора Тьерри оправдывалась, как нашкодившая школьница. То есть, действительно, все в порядке.
— Я могу идти?
Она кивнула. Хотела сказать что-то ещё, очень хотела. Но не сказала. Я же был не в том состоянии, чтобы что-то спрашивать.
Кое-как добрел до столовой. Взял поднос на раздаче, заставил его разными блюдами. В камере соскучился по нормальной еде, а в столовой у нас кормят вкусно. Пошел к нашему столику. Кассандра и Мия уже сидели, забив место для остальных.
Вообще, народу в столовой было мало, подтянулась от силы половина местных обитателей, но фонового гула, долженствующего создаваться даже таким числом людей, я не слышал. В столовой царила всеобщая подавленная атмосфера. Разговоры, если и велись, то тихо, никто не кричал, не перекликивался, как это происходит обычно. Почти гробовая тишина. Или грозовая?
Когда я подходил, на меня начали коситься, и взгляды эти… Я не мог их понять. Ненависти не чувствовал, но общий фон взглядов колебался от сочувствующего до открыто неприязненного, в пользу последнего. И в любом случае при моем приближении разговоры на всех соседних столах замолкали.
Еле-еле переставляя ноги, добрел до своих девчонок, которые тоже уставились на меня глазами, какими бывают у людей, если их ошпарить кипятком. Выждал несколько секунд и в лоб спросил:
— Девчонки, что происходит?
Мия попыталась что-то сказать, раз, другой, но у нее ничего не получалось. Тогда глаза подняла Кассандра.
— Хуан, Перес погибла. Только что, сегодня утром. Сбой в электросистеме магнитного тоннеля.
Я присел, пытаясь осознать, что она говорит.
