— Нет, не следую. Уже не следую. Но всё равно не понимаю.
— Я всего лишь пытаюсь защитить себя, — решил я раскрыть карты. — Не хочу быть бесправной «зеленью». Ангелом я не буду еще долго, но и так, как та девочка с коктейлями…
— Только и всего?
Я кивнул.
— И только ради этого ты устроил целый концерт?
— А чего мелочиться?
Она вновь задумалась.
— Поняла. Просто… Не думала, что упреждающие удары могут быть сильнеё планируемых. НАСТОЛЬКО сильнеё.
Помолчали.
— Моя очередь, — напомнил я.
— Спрашивай.
— Почему ты напала?
Это был ключевой вопрос всей сегодняшней ситуации. Если отвечу на него, вся мозаика разом встанет на свои места. Корпус в моем восприятии лишится очередной тайны, я стану сильнеё… Но что-то подсказывало, что тайн у него еще много.
— Вы хотели меня испытать, разозлить. Вывести из себя. Ты встретила отпор, бывает, но извини, ты ХРАНИТЕЛЬ! Тебя учили владеть собой, своими эмоциями! Не поверю, что это не так! Ведь если иначе, то наши королевы обречены. Как же ты сорвалась? Да еще дважды за какой-то час?
Афина потупилась.
— Учили. И испытывали. Знаешь, какие у них методики! — воскликнула она с жаром. — Всё прошла, всё сдала. А с тобой…
Вздох.
— А с тобой вдруг как тормоза сорвало. Будто… Нет, не могу. Сама поражаюсь, а объяснить не могу. Ты мне как душу наизнанку выворачивал. Сидел и выворачивал. Ни с кем так не было, никогда. Я же говорю, сама в шоке!
Я задумался. В её словах было нечто, какая-то информация, могущая перевернуть мою жизнь. Я чувствовал это, ощущал своей воспаленной интуицией… Но не мог понять и вычленить нужное.
И в итоге просто принял к сведению, что произошло так, а не иначе.
— Против тебя я будто беззащитная была, будто на ладони, — продолжила она. — Или как в гинекологическом кресле, только в душЕ. Понимала, что завожусь, а ничего сделать не могла… Не знаю я! — воскликнула она, подводя итог своей аргументации.
М-да, неубедительно.
— И всё же? Ну, беззащитная. Но что я такого сказал? «Тварь»? Ты же сама ею передо мной предстала, целенаправленно. Знала же, что делаешь! Отчего такой глюк?
— Ты знаешь, что такое одиночество? — грустно усмехнулась вдруг она.
Я раскрыл рот, чтоб ответить… И начал понимать.
Пазлы принялись вставать на свои места, и получившаяся картинка оказалась настолько простой… Насколько и трагичной.
— Ты сам выл когда-нибудь? — продолжала она, повышая и повышая тон. — Лез на стену? Тебе хотелось когда-нибудь удавиться, залезть в петлю? Да, у нас специальные программы, с нами постоянно работают психологи, да и сами мы друг за другом присматриваем. Но этого недостаточно.
