Мне надоело идти молча первому:
— Тебе за это что-нибудь будет?
Она не сразу поняла, о чем я.
— Ну, тебе за это что-нибудь будет? За то, что напала на «гостя её величества»?
Альфа-самка недовольно поджала губы:
— А тебе так интересно?
— Вообще-то да.
— Хочешь позлорадствовать?
Я как можно более равнодушно пожал плечами.
— Нет. Просто интересно.
Ее веки оценивающе прищурились, но всё же она снизошла до ответа.
— Пока дело висит в воздухе. Но его спустят на тормозах. Мишель столько сил приложила, чтобы тебя сюда вернуть, да еще это твое долбанное испытание на дорожках… Никто не захочет рисковать. Ты же понимаешь, что если меня накажут, у тебя будут неприятности?
Я понимал, к счастью. Как и то, что эта сучка здорово подстраховалась, вызывая меня на конфронтацию. Впрочем, это не перестраховка, всего лишь объективно логичный поступок в её условиях. Чувствуя за собой мощь древней организации, я вел бы себя точно так же.
— Но меня отстранили. — В голосе её появились грусть и сожаление, но не отчаяние. — С завтрашнего дня. Будут промывать мозги, заставят сдавать кучу тестов. Если сдам — восстановят. Ну, немного накажут, естественно, но не думаю, что сильно. Просто так надо. Видишь, я тебя огорчила, всё будет в порядке!
Последнюю фразу она бросила с усмешкой, которую я благополучно проигнорировал.
— Ты ведь хранитель, да?
Этот вопрос вызвал новый приступ злости.
— Была! Час назад!
— Не переживай, восстановят, — улыбнулся я, вкладывая в голос уверенность айсберга, прущего на древний деревянный парусник.
— Тебе откуда знать?
Я понял, что разговаривать бесполезно — любое мое слово только еще больше злит. Откуда такая неприязнь? Что такого я сказал там, за столом? Ведь не было же, когда я только вошел в игровую!
— Ты тоже… Извини меня… — я попробовал сменить пластинку, решив всё же попытаться наладить мосты. Сама судьба толкает к этому, грешно противится высшим силам. — Я не хотел довести тебя. Вывести — да, но не до такого состояния.
Она парировала точно так же, как и я полчаса назад — высокомерно усмехнулась. И многозначительно промолчала, дескать, чего взять с такого тупицы, как я?
М-да. Но я честно пытался.
Следующий виток беседы начала она. Шли мы медленно, идти далеко, и, видимо, остыв, она поняла, что совершает ту же ошибку, и это неправильно. Ведь возможно нам придется работать в одной лодке; не сейчас, так через десять, пятнадцать, двадцать лет. А фраза «корпус — семья» здесь не пустой звук. Момент же сейчас исторический, определяющий: если расстанемся врагами — будем врагами до конца, и барьер, что останется, станет непреодолимым.
