Тем временем чуть ли не каждую ночь несколько бойцов уходили за линию фронта. Только за эти две недели привели порядка десятка пленных, из них - троих офицеров. Поговаривают, что на личном счету командира уже больше двух десятков «языков», не считая тех, кого брали группой.
Кузнецов раскрыл карту и, показывая Бойко и Богалий, продолжил, указывая им, но говоря так, чтобы слышали все:
– Вот эти два дзота расположены немного поодаль от других. Первый вчера пытались взять силами усиленной третьей роты, но даже на триста метров подойти не смогли. Второй же стоит ближе к Дону, и на него пока никто не выдвигался. Общее наступление батальона начнется завтра днем. Наша задача – расчистить им путь, чтобы они смогли просочиться за линию укреплений и ударить фрицам в спину. Дзоты выстроены таким образом, что могут вести огонь со станковых пулеметов во всех трех направлениях, да еще между ними чуть больше трехсот метров. Таким образом, они перекрестным огнем помогают друг другу. Идея моя такова – делим роту надвое. Первую группу возглавляю я. По берегу Дона ночью пробираемся к тому дзоту, который ближе к реке. Постараемся взять тихо, без лишнего шума. Если все получится, то с их же станкового пулемета открываем огонь по второму дзоту. Местность у реки заболоченная, нас там меньше всего ожидать будут.
Вторая группа в это время заляжет вот в этом овражке. Их задача – второй дзот. Но только после того, как фрицы выдвинут подкрепление на нас, да еще со своей стороны штурмовать пойдут. Они захотят во чтобы то ни стало вернуть первый дзот себе. Начало штурма – когда их «станкач» целиком и полностью на нас сосредоточится. И ни секундой раньше, чтобы там ни происходило. Вторую группу ведет Богалий.
– Есть!
– Бойко!
– Я!
– Пойдешь в моей группе. Если что со мной – за командира останешься!
– Есть!
– У кого какие вопросы?
Вопросов не было. Командиры остались совещаться, а красноармейцев распустили готовиться.
Через несколько минут к Гаврилову подошли несколько красноармейцев из числа тех, кто тренировался у Богалий:
– Сем, говорят, командир уже проворачивал что-то подобное?
– Да, в апреле, под Харьковом.
– А расскажи подробней…
Семен хотел было послать их куда подальше да заняться своими делами, пока появилась минута отдыха, но, всмотревшись в напряженные лица подошедших красноармейцев, решил, что с него не убудет. Пожал плечами и приступил к рассказу.
Бойцы вслушивались в каждое слово Гаврилова, будто, примеряя на себя. Ряды слушающих пополнялись и в какой-то момент среди них мелькнул даже замполит. Когда рассказ дошел до звонка немцев Кузнецову и его ответу, Семен, поначалу планировавший опустить этот момент, понял, что как раз здесь стоит, наоборот, дать больше подробностей, даже приукрасить. И расстарался вовсю. Хотя сам разговора командира с фрицами не слышал, но в его версии вышло куда занимательней и веселее. Рассказ пришлось прерывать несколько раз из-за взрывов хохота среди бойцов. Предложение забрать грязные подштанники и использовать их вместо знамени, заставило несколько человек даже закашляться от непрекращающегося смеха. Бойко уже не прятался за спинами, а сидел в первом ряду и заливался хохотом, как бы не громче всех.
