С утра до вечера Сема был на заготовке дров. Напарник, Володька, как он сам себя называл – мужичок в годах, но топором и пилой орудовал так, будто с пеленок с ними не расставался. Дни тянулись за днями. В шесть подъем и на заготовку. К десяти привезли первую партию, позавтракали и снова в лес. Немец был за Доном и в их сторону, похоже, наступать пока не намеревался. Если в августе еще периодически выли сирены «лаптежника» и звучали раскаты разрывов в районе передовой, то к началу сентября все стихло.
11 сентября дивизия была переброшена на другой берег в район юго-западней Серафимовичей на смену 304-й стрелковой дивизии. В конце августа, наши войска захватили здесь плацдарм, шириной порядка пятидесяти километров. И этот кусочек земли стал костью в горле немецкого командования. Все силы к тому времени были брошены на Сталинград. А с этого пятачка, в будущем, советские войска могли перейти в наступление. Правый берег Дона, что до конца августа был под контролем немецких войск, намного выше левого. Поэтому и стремилось наше командование закрепиться на этом берегу хоть небольшим плацдармом, несмотря на потери.
Однако, Гаврилов старался не вникать в тактические и стратегические замыслы командования. Переправились и переправились. Лес от расположения хозяйственной части был на большем расстоянии, а потому и ездить теперь приходилось значительно дальше. Но теперь и здоровье Семена, кажется, стало приходить в норму. Физические нагрузки, которые в первое время отражались бессонными от нестерпимой, обжигающей с головы до ног, боли ночами, теперь сказывались лишь на усталости ближе к закату, да крепким богатырским сном. Гаврилов уже несколько раз подходил к Черных с просьбой перевести его в боевое подразделение, напомнить о нем Кузнецову, или Арефьеву, да в любую роту, только на передовую - выздоровел он, не время в тылу отсиживаться, немцы вот-вот в Сталинграде будут. Старшина же обещал при случае передать им, но не горел желанием терять добротного и честного красноармейца.
20 сентября Семен с Володькой вернулись с заготовки поздно. Солнце практически спряталось за горизонт, и над землей тянулась белая дымка тумана.
– Гаврилов, ты, что ли? – раздался голос Фильки-красноармейца, что был на побегушках у командира
– Я!
– Давай бегом к старшине, он тебя уже давно дожидается.
Сема чертыхнулся, попрощавшись с мыслями о скором беспробудном сне, и побрел в сторону штабной землянки.
