– А теперь, – проговорил здоровяк, – говори, кто ты такой. А заодно расскажи мне, кто теперь правитель в Микенах.
Ясон замялся. Он сам был изгнанником всю свою жизнь, откуда ему знать, кто правит разными землями Греции.
– Я Ясон, сын Эсона. Возвращаюсь в Иолк, чтобы потребовать трон. Про Микены слышал лишь то, что говорил мне учитель.
– Не слишком же умен твой учитель, – мужчина усмехнулся и пригладил неопрятную бороду, – если не знает, что у него творится под носом.
Ясон возмутился и покраснел. Да, Хирон мог быть надменным, вздорным и поразительно скучным. Но тот был ему приемным отцом и защитником, и не может дикий разбойник с львиной шкурой через плечо называть глупцом мудреца.
– Мудрый Хирон, – проговорил он, – великий учитель. Не родился еще на землях Греции, Македонии, Фракии ни человек, ни зверь, ни чудище, ни атлант, что сравнится с ним в мудрости. Ты согласился бы, если б знал его.
Лицо мужчины разгладилось, но через мгновение он снова нахмурился, и взгляд его стал страшным и диким.
– Да ты лжешь мне, мальчишка. Хирон, премудрый Хирон? И он еще жив? И на кого же, скажи, похож премудрый Хирон, расскажи. На старика, на царя, на великого воина?
Ясон смутился. Голова еще гудела от ядовитого пара и страха увиденного.
– Что ж ты молчишь?
– На лошадь, – выпалил юноша. Теперь этот дикий безумец на него обозлится. – Верней, на коня. Гнедого. Сейчас у него уже полно седины. Даже в длинном хвосте.
Незнакомец уставился на него. Затем рассмеялся так громко, что затряслись даже горы.
– «На лошадь», ты только подумай, – он повторял и снова начинал хохотать. – Скажи кентавру про лошадь, и на тебя ополчится все стадо. Ох, великая Гера – «стадо»!
У него на глазах уже навернулись слезы от смеха.
«Все ясно, – думал Ясон, – он безумец, а поэтому надо уходить, спокойно и тихо.»
В конце концов тот успокоился и громко вздохнул пару раз.
– Да, ты прав, – он ответил. – Хирон – мудрейший из смертных. И ты, Ясон, сын Эсона, не представляешь, как же я счастлив, что он еще жив, – он доверительно положил свою тяжелую руку ему на плечо. – Ведь он тоже мой друг, старинный и добрый.
***
– Скорее, ты же хотел дойти до Иолка к закату.
Ясон еле поспевал за ним, спотыкался на каждом шагу, все оборачивался и невольно щипал себя за плечо, чтобы убедиться, что это не сон. Щипки он чувствовал, да и ободранные руки болели, так что он точно не спал.
Все происходящее казалось странным, надуманным, нереальным, каким-то нелепым. Начиная с болота, которого быть не должно, с гидры, которая должна быть мертва уже две сотни лет, и с героя, который отчего-то возвратился назад. Юноше до сих пор казалось, что все это глупая выдумка, которая слишком похожа на правду. В словах незнакомца была доля смысла. Лернейская гидра – лишь одна из двенадцати. Одна из дюжины подвигов легендарного воина, что погиб уже слишком давно, но отчего-то сейчас твердой поступью шагает прям перед ним, а он – живой, молодой и здоровый Ясон – не может за ним поспевать. Он все вспоминал слова, что услышал пару часов назад и что роем разбуженных ос витали сейчас в голове, никак не укладываясь в стройный рисунок.
