– Не-ет, чего не видел, того не видел! За ними разве ж уследишь? Да я и не смотрю никогда. Дождусь, чтобы все ушли, пройдусь по коридорам, проверю, все ли классы закрыты, не остался ли кто, потом запираю дверь и – к себе в каморку. Если холодно, смотрю за печью в кочегарке, – старик с сожалением посмотрел на докуренную папиросу. Дубовик протянул ему портсигар. – Благодарствую, хорошие папиросы, – закурил снова.
– А как с этим делом? – Калошин щёлкнул пальцами по горлу.
– Вы на это намекаете? – старик потряс полупустой бутылкой и вздохнул: – Услужили вы мне… Я ведь теперь не работник, то есть, плохой работник…
– Как так? – удивились оба.
– Вот так все и удивляются! – старик усмехнулся. – У меня это после фронта. Там ведь как было: перед каждой атакой – сто грамм! Вот моя нервная система, как доктора говорят, и привыкла. Когда выпью, становлюсь бодрым – хоть сейчас в бой! А если без этого – с ног валюсь, спать хочу. А тут-то ведь всё время на ногах надо быть. Хотя, днем, бывает, что и посплю. А ночью-то лучше бодрствовать. Такая уж у меня работа, – он затянулся. – Только директору об этом ни-ни! Уволит! А мне и пойти некуда, здесь мой дом, здесь моя и работа.
– Ладно, восполним вашу потерю! – засмеялся Дубовик. – Значит, ночью вы все слышите, всё видите, так?
– А здесь ничего и не происходит! Баловства пока не было! – старик помялся, будто раздумывая, что сказать, и подполковник сразу уловил его замешательство.
– И всё-таки, когда пропал мальчик, у вас всё было в порядке? Или вы что-нибудь видели? – он посмотрел прямо в глаза сторожу, тот не успел их отвести, и часто заморгал. – Ну?
– Признаться стыдно, – тяжело вздохнул старик. – Милиции же не мог сказать, что бутылка моя исчезла, в ней-то и было грамм сто пятьдесят, как раз на ночь и хватило бы. В магазин пойти было поздно… В общем, уснул я… Проснулся часа в четыре, печь остыла, я – бегом топить, хорошо, что ещё холода не наступили. Никто ничего не заметил.
– А кто знал о вашей привычке пить на ночь? – спросил Калошин.
– Не пить, не пить! А только выпить! – раздраженно сказал сторож.
– Сути это не меняет! – махнул рукой майор. – Кто знал?
– Так, мужики… то есть, учителя, ну, этот, физрук Коляда и химик Арбенин. Я их иногда просил об услуге. Покупали… – старик переводил взгляд с одного на другого.
– Та-ак… Значит, говоришь, бутылка в ту ночь исчезла? Кто заходил к тебе вечером?
– Арбенин и заходил! Он мне и принес в тот вечер четвертную! Принес и ушел!
