Сергей полгода не задерживался на рабочем месте после восемнадцати ноль-ноль. С тех пор как нечаянно увидел её три раза подряд. Тогда болела мама, и он спешил домой. Сергей запомнил время и продолжил спешить, даже когда мама поправилась. Сотрудники думали, что его мама так и хворала. Но Сергей спешил к любимой – только она о том, что любимая, не знала.
Сергей ждал её, с надеждой смотря на дверь. Бывало, её не было, и тогда он грустил, думая, что она заболела. Но это было не страшно. Пугала другая мысль: «А если она сменила работу?»
Встреча длилась недолго – всего лишь пять минут. Она стояла, а он сидел – ведь на Лубянке легко занять место. Она выходила на Черкизовской, ему же было до следующей – до Бульвара Рокоссовского.
И он собирался к ней подойти. Правда собирался. Но месяц проходил за месяцем, а он продолжал собираться с духом дальше.
Сегодня она зашла не одна. За руку её держал высокий и тощий мужчина с жутко длинным носом и очками на нём. Очки не шли мужчине, а мужчина не шёл ей. Лицо Сергея потемнело, а вагон зашипел дверьми и сказал: «Ххххрррр», набирая скорость.
С того дня верзила сопровождал её каждый день. С ним она делалась ненастоящей, хоть и смеялась и иногда краснела. Они болтали все пять минут без перерыва, и молодой мужчина часто закрывал от Сергея её лицо.
Двадцать пять дней Сергей глядел на них, а потом решился и пообещал себе, а заодно и московскому метрополитену: «Когда она будет одна, я подойду».
Вагон Бормотун заулыбался, скрепляя клятву скрипом колёс на внеурочной остановке в туннеле. Наконец-то человек, который ездит на этой ветке в одно и то же время в одном и том же вагоне и смотрит на одну и ту же девушку, на что-то решился! Это стало главной новостью, передаваемой вагонами ночью.
Ох, вагоны метрополитена те ещё болтуны – им только дай пообсуждать пассажиров. Если прийти с блокнотом в депо и посидеть там тихо-тихо, то столько историй можно записать – как эту, например.
Глава 3. Запоздалая решительность
Итак, Сергей решился и даже дал клятву спустя двести семь дней, сто сорок три поездки, две тысячи пятьсот сорок девять взглядов и несмотря на голоса страхов и комплексов в голове.
– Лилипут, – у Сергея в ушах часто звучал знакомый голос Клавки. Одноклассница вечно его задирала. Он подрос, конечно, с начальной школы, но с метром семьюдесятью не записаться в баскетбольную команду. А он мечтал и о баскетболе, и о высоком росте.
