– Ну, вот его и распробовать надо.
– Что сам город?
Кощей кивнул.
Дегустатор задумался. Губы его причмокивали, раскуривая трубку, а ноздри раздувались. Наконец он крякнул, хмыкнул и закричал громовым голосом:
– Марта! Марта! Корова иерихонская, не видишь, что ли, ром кончился! – К столу тут же подскочила тощая девчушка в лохмотьях с двумя бутылками.
– Вот за что люблю Тортугу, так это за ее славный ром. И в этой таверне он самый ароматный!
Кощей деликатно кивнул.
Дегустатор между тем, не торопясь, наполнил кружку, отхлебнул из нее, покатал пойло по нёбу, шумно сглотнул и сказал:
– Лет сорок назад это был чайный гриб. Лет тридцать назад это был темный портер. Лет двадцать назад это была кровавая Мэри. А теперь…
Кощей вытянулся и навострил уши.
– Теперь снятое молоко, квас из концентрата и жидкий зеленый чай.
– Что, все сразу?
– Угу. Мерзкая смесь.
– Значит, тебе не нравится?
Дегустатор хмыкнул.
– Как это говорится у вас, у русских? Перемелется – мука будет.
Кощей кивнул, и кивком этим без слов дал понять собеседнику, что должок погашен не полностью, нет, далеко не полностью.
– Спасибо, старина. Еще увидимся.
– Увидимся, старина, – еле внятно пробормотал Дегустатор и принялся сосать трубку с утроенной силой, так, что уже через минуту и он, и стул, на котором он сидел, и стол, заставленный бутылками, полностью скрылись в клубах едкого табачного дыма.
Молочница. Ой, простите, придворная молочница
Про жидкий зеленый чай Кощей знал все. Увлекшись здоровым образом жизни, он как-то пятнадцать лет подряд пил только жидкий зеленый чай. Потом ему надоело, и он перешел на овощные соки. Квас из концентрата тоже был Кощею более-менее понятен. Это была такая же фальшивка, как те драгоценные яйца, которыми в свое время бессмертный маг наводнил мир. А вот снятое молоко. Что такое, в конце концов, снятое молоко? Он никогда не пил молока. Ну, может быть, во младенчестве – ах! Как это было давно! Да и то, во младенчестве его милая мама, которую он совершенно уже забыл, ни в коем случае не стала бы его поить каким-то снятым молоком. Откуда его сняли? С полки холодильника, что ли? Или, может быть, его сняли фотоаппаратом, забрав – как верят некоторые первобытные племена, – его молочную душу? Вот проблема!
В этом вопросе могла помочь только Молочница, с некоторых пор предпочитавшая, чтобы ее называли Придворная Молочница. Лет пятьдесят назад эта почтенная особа умудрилась стать поставщицей двора монарха хмм.., скажем, Н-ского королевства. И с тех несчастные короли, скажем, Луи 27, Антуан 14 и Маркус 2, никак не могли отказаться от поставляемых ею сливок, масла, творога, сыров и, конечно, молока. Придворная Молочница в долговые отношения с Кощеем не вступала. Более того, она недолюбливала великого колдуна за его пристрастие к ЗОЖ (эта суровая старуха считала ересью, и ересью архивредной, научные изыскания о пользе ограничения животных жиров в пище человека. Аллергию на лактозу она полагала просто-напросто выдумкой своих многочисленных недоброжелателей). Кощея, молока, как уже говорилось, не пьющего, и своим долгожительством словно отвергающего несомненную пользу этого прекрасного напитка, к недоброжелателям она не относила, но и среди приятелей не числила.
