- Добрый вечер! - Матвей вошел в купе и, увидев, что там еще один военный, сразу представился:
- Лейтенант Стрешнев.
Белокурый старший лейтенант протянул руку:
- Алексей Курбатов. А это благоверная моя, - он указал на сидевшую у окна женщину с широким румяным лицом и добродушными, удивительно чистыми голубыми глазами. Она с неожиданной для ее полноватой фигуры легкостью поднялась навстречу Матвею и тоже протянула мягкую теплую руку:
- Сима. А мы уже боялись, что вы отстали.
- Нет, я стоял в тамбуре.
- И, тяжкой думой омраченный, взирал на величавый град? - спросил Курбатов. Он, видимо, любил выражаться высокопарно. - Однако долог путь, а мы грешны. Симочка, воздвинь-ка нам трапезу.
Сима посмотрела на мужа с ласковой снисходительностью матери, прощающей ребенку невинную шалость, и начала перекладывать с полки на столик многочисленные свертки.
Четвертым в купе был капитан-лейтенант с усиками.
- Дубровский, - коротко отрекомендовался он и отвернулся к окну.
Вскоре весь столик был завален снедью. Курбатов откуда-то извлек бутылку водки.
- Напиток сей нам противопоказан, но им совсем пренебрегать нельзя. Прошу к столу.
- У Алеши сегодня день рождения, - пояснила Сима. - А мы еще не успели отметить: с одного поезда на другой пересели.
Капитан-лейтенант подарил Курбатову книгу. Матвею же решительно нечего было дарить. Кроме положенного по интендантским нормам обмундирования, единственной вещью, заслуживавшей внимания, был кожаный портсигар, приобретенный перед отъездом. Но оказалось - Курбатов но курит.
- Кроме дружеского расположения, мне просто нечего подарить, огорченно сказал Матвей.
- О, это не так уж мало! - засмеялась Сима.
Курбатовы, узнав, что Матвей едет в Синеморск, наперебой рассказывали ему о городе, о его достопримечательностях. Эти достопримечательности составляло главным образом море, "синее-синее, как небо", по словам Симы. и "сравнительно безопасное для плавания, с бухтами, удобными для базирования", по словам Алексея. Курбатовы рассказывали о Синеморске с такой гордостью, как будто это был их родной город и они провели в нем всю жизнь, хотя, как выяснилось, они там живут второй год. Дубровский иронически улыбался, должно быть, он не разделял восторженного отношения Курбатовых к Синеморску.
А Матвею нравилось, как они говорят о городе.
Соня так не могла бы. Почему бы ей не оказаться похожей на Симу?
Впрочем, о Соне лучше не думать.
Сразу после ужина Матвей забрался на свою верхнюю полку с твердым намерением тотчас же, ни о чем не думая, заснуть. Погасили свет. Рядом тихо посапывал Курбатов, внизу ворочался Дубровский. Наконец и он угомонился. А Матвей все не мог уснуть. Пытался считать, но, досчитав до тысячи, бросил.
