Ригга неслась неестественно быстро. Атака захлебнулась, лыжники отходили во все стороны, но впереди их ждали пулемёты, а сзади… Ищейка начала палить из всех огнемётов по лесу, а огнемётов было слишком много. Волынка заткнулась.
Я поднялся и отряхнул шинель. Пора продолжать работу. В нос бил запах гари из пылающего леса, а Ищейка веселилась. Из пулемётов, смонтированных на носу, куда-то вниз били трассирующие снаряды.
Но идти осталось недалеко. Здесь, на окраине города, меня дожидалась моя собственная ригга. Эта машина была намного сложнее, чем всё то, чем я управлял раньше.
Это как сравнить заточку из ложки и сделанную мастером-кузнецом саблю для какого-нибудь благородного офицера. Или сравнить самопал из водопроводной трубы с дорогущей снайперской винтовкой, которая выплёвывает пули с помощью игниумового элемента.
То, чем я буду управлять сейчас, намного лучше всего, чем я управлял раньше. В этом старинном укрытии находилась моя собственная ригга-исполин.
Тот самый Ужас Глубин. И теперь настало время показать в бою, чему я научился за полгода.
Когда я впервые увидел два этих исполина, то мне казалось, что мой Ужас Глубин и Плакальщик, который управлял Ян, похожи, как братья. Но это только на первый взгляд, и то, если бы один брат был гимнастом, а второй цирковым силачом. Со временем я понял, как они отличаются.
Плакальщик при его габаритах был достаточно изящным. С множеством подвижных частей и даже с работающими пальцами, этот шагоход больше использовался для артиллерийских ударов с огромных дистанций.
А Ужас Глубин подходил для штурма чего угодно. Его грубые ноги, цилиндрические, как сигары, были очень толстыми даже без учёта мощной брони, покрытой множеством отметин от попаданий за почти тысячу лет службы. Были даже глубокие воронки от игниумовых копий. Такая же округлая броня на корпусе и руках не уступала ногам, а кабина была утоплена в грудь.
Броня покрывала риггу со всех сторон, уязвимых мест не было даже со стороны. Ещё она казалась монолитной, но вблизи видны щели броне-панелей. Во время стрельбы они открывались, потом можно было закрыть.
Инструкция на древней, почти истлевшей бумаге, говорила, что ригга могла погружаться в воду аж на 100 метров для добычи игниума на дне, но главный механик, который занимался шагоходом всю свою жизнь, очень не рекомендовал мне проверять.
По его словам, в последний раз ещё лет триста назад ригга провалилась под лёд озера, затонула и её ремонтировали аж три поколения механиков. Корпус и конечности выдержал, в отличие от двигателей и экипажа.
