– Фомич! Надо друга железного спасать, как же я без него? – причитал Василь.
– Может, до села ближайшего дойдем? Там мужиков попросим помочь? – предложил я, потирая ушибленную голову, видимо на нее приземлился, когда из машины вывалился.
– Да пока мы дойдем, его или на металлолом распилят, или он рухнет вместе с деревом! Надо рубить! – с отчаяньем в голосе выдал Василь.
Но, увы, все инструменты и еда и теплые вещи остались в багажнике, запорожца. А все попытки его открыть, успехом не увенчались. Любое резкое движение, раскачивало дерево, оно тяжело скрипело, готовое в любой момент рухнуть. Но нашему счастью, вместе со мной из машины вывалился нож, как я на него не упал? Наверно Бог отвел. Так вот, вместо ароматной ухи, с петрушечкой, мы пилили березу. И не абы как! А ножом, в час по миллиметру, чтобы не дай Бог, любимый запорожец Василя не рухнул. Ближе к рассвету, неприятно хрустнув, дерево завалилось набок, благополучно спустив железного друга Василя. Он и причитал над ним, и гладил по капоту, и рукавом стекла протирал. Я, конечно, умилялся, но с Василём, с тех пор, зарекся ездить.
«Гость»
– Алёшекнька, а ты когда-нибудь был заграницей? – Фомич с серьезным видом скручивал папиросу, только что набитую ароматным табаком.
– Бывал пару раз по работе! – я пожал плечами, не вдаваясь в подробности.
– А к нам когда-то американец приезжал, Ильиничны дочка привозила. Так мы его, это, встретили, что он до сих пор вспоминает русский, как же это слово-то новомодное? А, русский экстрим!
В девяностых дочка Ильиничны закончила институт, и уехала жить в Москву, с супругом. Жили бедно, инженеры в то время не нужны были, поэтому они крутились, как могли, и на рынке торговали, и уборщицей работала. А потом постепенно все наладилось. С зятем открыли фирму свою, и потихоньку начали подниматься. Приехал к ним на переговоры, какой-то важный гость из Америки. И все бы ничего, да узнав, что у них есть родня в деревне, изъявил желание увидеть «Настуоящий русский диврэвня».
– Мэри-я! – на ломанном русском заявил он.
– Да, Джон? – Мария, дочка Ильиничны, была декой хваткой, и не могла упустить важного клиента, схватывала его настроение на лету.
– Я ныкогда не быль в русский диврэвня. Вы можете показать экскурсия? – он поправил очки, – Я все оплачивать!
– Мама, выручайте! – это первое, что сказала дочка по телефону, когда сказала, что какой-то американец решил приехать в гости.
Как не причитала, как не ворчала, Ильинична, дочь стояла на своем, мол, потерпите три дня.
