– Клим, я давно хотела тебя спросить, – почему-то мне показалось, что возникла подходящая атмосфера для откровенного разговора, – о том, почему ты находился на домашнем обучении. Ты чем-то болен?
В какую же навязчивую особу я превращаюсь. Молодой человек сидел себе спокойно в библиотеке, никого не трогал, предавшись чтению, но возникла Вита и стала снова лезть не в свои дела. Но я ничего не могу с собой поделать. Мне хочется вычеркнуть хотя бы один пункт списка «Тайны острова».
После моего вопроса лицо Клима не изменилось. Он выглядел таким же дружелюбным. Юноша выпрямился и немного мотнул головой, чтобы откинуть волосы назад.
– Нет, я не болен, – парень выдержал паузу, – и не был. Перед медицинской комиссией дедушка всегда поил меня отваром, от которого кожа становилась лилового цвета и покрывалась пятнами. Это была лишь внешняя реакция организма, никакого вреда она не несла. Но врачи пугались и продлевали мое домашнее обучение.
– Но зачем твой дедушка это делал?
– Он всегда говорил, что не желает мне участи моего отца, которого погубила система острова. Казалось, что, пряча меня от школы и других людей, дедушка хотел заставить управление поверить, что меня и вовсе не существовало.
– Кажется, я видела твоего отца, – если уж откровенничать, то на полную катушку.
– Я знаю, – кивнул Клим. Его голубые глаза смотрели проницательно, спрашивая: «Сохранишь ли это в секрете?», – отец рассказал мне. Он перепутал тебя со мной. Обычно я прихожу на то место, чтобы поиграть с Арахисом. И твой плащ тоже сбил с толку.
– Он живет, как отшельник?
– Большинство времени да, но иногда заглядывает к нам с дедушкой. Раньше он не был таким, но потом что-то его сломило. Он до сих пор не может говорить на эту тему.
– И ты хочешь выяснить, что с ним произошло?
– Да, мне нужно попасть в научный центр. Думаю, там ответы на все вопросы, – уверенно заявил Клим, и я поверила его словам и даже больше: захотелось помочь приятелю добиться цели.
В школе меня ждал новый предмет – цветоводство. Урок проходил в небольшой оранжерее недалеко от учебного здания. Мы сидели за партами, окруженными благоухающими цветами. Как только я увидела дисциплину в расписании, стала фантазировать, какой человек мог бы ее преподавать. Сразу возник образ эфемерной девушки, похожей на повелительницу пера Изабеллу. В волосах учителя, непременно, должен быть цветок, а на руках –живые браслеты.
Частично мои представления оправдались. Преподаватель оказался женского пола, и цветок в волосах тоже присутствовал: искусственная бардовая лилия. Только учительница совершенно не походила на фею из моей фантазии. Это была серьезная женщина средних лет. Свою худощавость она подчеркнула облегающим платьем, а острые черты лица – собранной прической. Ее звали Ева, но никакого Адама рядом с ней, точно, не было, если только это не кличка кота. От преподавательницы исходила аура независимости и гордого одиночества.
