Я улыбнулась.
– Давайте, какие лучше.
– А вот эти, их и возьми. Они и не подороже, и не подешевле. Средние. Наши мастерицы отшивают. И ткань наша же, в России сработанная. – Она сняла упаковку и подала мне платок. – Вот видишь? Хороший.
– Благодарю.
Я развернула платок, и пока надевала и повязывала, она смотрела на меня и одобряюще кивала.
– Красивая ты, детка. Замужняя иль нет ещё?
– Замужняя.
– И хорошо. Баба, она должна за мужиком быть. Мужа-то любишь?
Я кивнула.
– И хорошо. Будь счастлива. И детки уже есть?
Я опять кивнула.
– Здоровы?
– Здоровы.
– И, слава Богу, и хорошо. А этот, кто? – Она глазами указала на стоявшего у входа Павла, наклонившись ближе, понизила голос до шёпота: – На отца вроде не похож. – И тотчас испуганно всплеснула руками. – Уж не муж ли твой?
Я рассмеялась.
– Нет, не муж.
– Вот и спаси Господи! Староват он для тебя. Свечки-то будешь покупать? И вот, смотри, какие иконки нагрудные есть.
Я расплатилась за платки и за свечи, от иконок отказалась. Старушка и с этим согласилась:
– Ну и ладно. Не хочешь, не бери. – Потом искоса взглянула на меня и спросила: – А ты в Бога-то веришь, детка?
– В Бога я верю.
Она выждала, не скажу ли я ещё чего, ещё раз кивнула и отвернулась. Я вернулась к иконостасу и, вновь вглядываясь в глаза Христа, подумала: «Бог есть Любовь, а лик Христа всегда печален и даже скорбен. Такой же скорбный лик у Божьей Матери. Мать с младенцем-сыном на руках скорбит об его будущей участи. Сын Божий скорбит об участи человека на земле. Зачем же Бог Творец создал землю столь прекрасной, когда дети его столь скорбны? За скорбью красоты не увидишь, и радость материнства не оценишь…»
– Зачем ты меня сюда привела? – громко вопросила Даша за моей спиной. Гулкое пустое пространство ещё более усилило звук. – Время только зря теряем. Твердит мне о грехе, о покаянии, о наказании божьем. В чём грех-то, в том, что я люблю мужа? За что это Бог меня накажет? За то, что хочу со Стефаном рядом быть, ухаживать за ним? – Густо синие глаза её стали совсем тёмными от гнева.
Я подала ей платок.
– Надень. Я свечи купила.
Даша выхватила платок, оглядывая церковь, повязала его. Взяла свечи и попросила:
– Ты тоже поставь свечку за здравие Стефана.
– Ты знаешь, перед какими иконами ставить?
– Знаю. Я в Париже всему выучилась. Там батюшка, не чета этому, выслушает, найдёт нужные слова, утешит или порадуется за тебя, смотря, с чем придёшь. – Даша умело зажигала свечи, ставила перед иконой, крестилась, шептала что-то и шла дальше, находила нужную икону, опять крестилась, опять что-то шептала.
