Я замычала с полным ртом и помотала головой.
– Обойдусь.
Вдруг в дверь спальни кто-то стукнул. Перестав жевать, я подняла глаза к зеркалу и уставилась на Катю, показала свои испачканные руки. Катя бросилась к двери.
– Кто там? – Она приоткрыла дверь и попятилась. – Стефан?..
Стефан держал в руках две тарелки, на одной кусок моего «любимого» торта, на другой телятина с овощами. Остановился в нерешительности, увидев моё пиршество. Я засмеялась.
– Кажется, этой ночью я буду сыта! Заходи, Стефан.
Катя в ужасе вытаращила глаза.
– Мама, ты всё это съешь?!
– Конечно!
Стефан усмехнулся, поставил одну тарелку на туалетный столик, с другой замешкался – для неё на столике не было места.
– На тумбочку поставь, пожалуйста. Благодарю, Стефан.
Он кивнул и двинулся обратно к двери. Катя закрыла за ним дверь и обречённо вымолвила:
– Мы тебя не прокормим. Мама, без Маши мы не справимся.
Я прикончила рыбу и пошла в ванную мыть руки. Вернувшись, посмотрела на тарелку с телятиной и проворчала:
– Надо придумать, где спрятать приборы, чтобы Жене на глаза не попались. А то, пока дождусь, когда Серёжа уедет, одичаю. – Я вытащила двумя пальцами кусок мяса из-под овощей, вонзила в него зубы, сок потёк по руке. – Катя, достань, пожалуйста, из ящика стола салфетки.
Вычистив и эту тарелку, я повернулась к тумбочке и посмотрела на торт. Катькины глаза опять округлились.
– Нет, тортик я, пожалуй, сейчас не буду. Позже съем. Катя, ты ложись, я отнесу посуду на кухню.
– Я с тобой, – тотчас же подхватилась она.
На кухне мы вымыли посуду и поставили на место, вернулись в спальню уже с полным комплектом приборов.
– Приборы в Сундук Сокровищ положу. Женя в него не заглядывает, а Даше украшения сама буду в руки подавать.
Пока я ела торт, Катя строила шутливые планы о том, как удовлетворять мой аппетит незаметно для окружающих, и неожиданно сменила тему:
– Аркадий почти все листы использовал. Я такие блокноты знаю, там девяносто листов.
Я припомнила, художник на протяжении всего праздника усаживался где-нибудь в сторонке, воткнув в зубы трубку и положив ногу на ногу, прямо на коленке рисовал.
– Что тебя удивляет? Художник встретил много новых лиц. Ничего удивительного.
Задумчиво глядя на меня в зеркало, Катя проговорила:
– Знаешь, он давно не работает. Оформляет, какую-то сцену в заштатном театре.
Я выключила над туалетным столиком бра и, уходя в ванную, предположила:
– Может, вернувшись домой, опять начнёт творить? Проведёте выставку, в нём окрепнет уверенность в своём таланте. К тому же, к прежней работе возвращаться нет необходимости. Деньги за «Надежду» у него уже в кармане.
