На волне этого гостеприимного ажиотажа (уже отчасти знакомого всем прибывшим в деревню строителям) семье Дериссы достался разговорчивый мужичок средних лет, который с радостью расположился у них на полу рядом с печкой и провалялся там до обеда, а после вывалился на двор и как ни в чём не бывало стал самым наглым образом подбивать клинья к хозяйке, строя ей сальные глазки и расспрашивая её то об одном, то о другом, пока муж Дериссы как всегда работал в полях.
— А как, значит, у вас тут на деревне с женихами, хозяюшка? — балаболил он уже во весь голос, не стесняясь ни её детей, ни её матери, пока крестьянка копалась в огороде, стараясь отстраниться от непрошеного гостя как можно дальше, отчего тот лишь ещё назойливей крутился рядом с ней, словно шмель.
— Да так, ни худо, ни густо, — отвечала Дерисса, собирая нападавшие за последнюю неделю яблоки. — А тебе-то что?
— Да вот, вижу, барышни у вас тут — самый смак! Не то что эти городские недотроги. Я здесь… Я здесь у вас прямо душой расцвел, право слово! Ведь такие красавицы, как вы, они каждому будут рады… — самодовольно процедил строитель и уже было хотел пристроиться к крестьянке поближе, но тут увидал у неё в руках наспех подобранную с земли длинную рогатину, служившую для подпорки яблоневых веток.
— …А вот я щас как пройдусь по твоей спине разок-другой — вмиг к своим городским вертихвосткам вернёшься! А ну вон с моего двора! И чтоб духу твоего здесь больше не было! — прогудела Дерисса во весь голос и уже готова была погнать нерадивого ловеласа взашей из своего сада, но тут в их разговор также быстро вмешалась ещё и мать:
— К тому ж вещички твои уже за оградой, соколик. Давай, давай! А то, того и гляди, наша деревенская ребятня их скорей тебя утащит.
— Эй, да чего вы, хозяюшки! Я ж ничего такого, в самом деле… — принялся наигранно оправдываться перед ними строитель, но потом плюнул на это дело и, окинув напоследок обеих злобным взглядом, неохотно развернулся и понуро зашагал прочь.
Размышляя про себя, какими дурными и обидчивыми иногда бывают все женщины, он лишь в очередной раз мысленно зачеркнул в своей голове ещё одну деревенскую бабёнку, не купившуюся на его «сладкие речи», и тут неожиданно, закрыв за собой калитку злосчастного дома, увидал на просёлочной дороге двух своих товарищей, плетущихся в вихлястую развалку, знакомую каждому представителю мужского племени. Мигом подобрав свои вещи с земли, он довольно одушевлённо подкатил к приятелям на всех парах, чтобы выяснить, где они сподобились так набраться и кто в этой захолустной дыре наливает.
