Румпе не успел закончить фразу – ему показалось, что его картина начинает блёкнуть и исчезать. Ни в коем случае нельзя было сейчас прекращать работу! Напуганный, Румпе оборвал сам себя и снова стал рисовать – ещё энергичнее, чем прежде.
Он вкладывал в эту картину всё, что видел своим воображением, как представлял себе Город, нетронутый Проклятьем. Он верил в это сильнее, чем когда-либо, из-под его кисти всё выходило настоящее, объёмное, будто бы существующее на самом деле.
А снаружи всё так же висели в небе серые тучи и моросил дождь.
Оставалось совсем немного, чтобы закончить картину, и тут Румпе понял, что ему не хватает красок. Думая только о необходимости завершить свой труд, торопливо набросив пальто, Румпе выбежал из комнаты.
Между тем, роза начала медленно увядать.
***
У Гэри, продававшего Румпе краски, и его шести друзей тоже когда-то было своё волшебство: Румпе рассказывал им, что они на самом деле гномы, в недавние времена добывавшие в шахтах Города волшебную пыль. Как ни странно, Гэри, самый ворчливый из семёрки, не посмеялся, в отличие от своих друзей, и не отмахнулся от «глупой легенды», как именовали многие историю с Проклятьем Чёрной Ведьмы.
– Я сегодня собираюсь пойти в шахты, – Гэри одолжил Румпе красок: понятное дело, денег у того не было. – Может, там где-то валяется моя кирка.
– Может, ты тоже всё вспомнишь, – улыбнулся Румпе, взяв пакет с баночками. Но тут же его улыбку как ветром сдуло: он вспомнил кое-что другое.
Роза осталась в его комнатке одна. Без колпака. Без защиты.
Обратно Румпе очень торопился. Если бы он мог, если бы не ослабел от постоянного недоедания и недосыпания, Румпе нёсся бы со всех ног – но он мог лишь идти. Ему казалось, что он ползёт как улитка.
И тут из-за угла вынырнула знакомая фигура в чёрном платье, с опущенным чёрным зонтом в руке. Капли воды стекали с высокой причёски. Надо же, а Румпе даже не замечал дождя и того, как прилипли мокрые волосы к его собственному лбу.
Но теперь его прошиб холод не только из-за непогоды, и он отступил назад. Из-за спины Чёрной Ведьмы вышел огромный пёс, которого она называла Охотником. Румпе знал, что этот пёс некогда был человеком, но Чёрная Ведьма забрала у него сердце – в буквальном ли, переносном ли смысле, неважно, – и сделала своим рабом.
Румпе попятился. Оглянулся назад – узкая улочка была пустынна.
– А ты покрепче, чем я думала, Румпе-Думпе, – Чёрная Ведьма улыбнулась этой своей мерзкой улыбкой. Румпе откуда-то понимал, что под маской ненависти прячется маленькая несчастная девочка, даже сейчас. Но он не мог её жалеть: у неё был выбор, и она поступила слишком дурно.
