Он остановился, подбирая слово, чтобы как-то по-особенному обратиться к розе. Придумал – пусть что-то банальное, но в первые дни сойдёт, а там он отыщет подходящее имя для своего цветка.
– Здесь все несчастны, Красавица. Раньше у каждого было своё особенное волшебство, и в Городе всё пронизывала магия. Сейчас мы живём в сером мире, каждый день дождь, у всех озабоченные лица. Не помню, когда я в последний раз видел кого-то по-настоящему счастливым. Бывают сиюминутные радости, но всё проходит, а потом… потом серая жизнь начинается сызнова.
Румпе перевёл дух и неуклюже погладил колпак, вспомнив, как это делал цветочник.
– Ты спросишь, откуда мне такое известно? Я сам не знаю. Твой бывший хозяин утверждает, что я и выдумал эту историю, и с тех пор она расползлась по Городу. Но я её просто вспомнил – только не знаю, когда.
Румпе потёр лоб – и его осенило:
– Да! Я вспомнил, когда очередной раз наткнулся на ту светловолосую нищенку, сумасшедшую. Её все называют не по имени, а смешным длинным словом. Чёрная Ведьма тоже знает, что я вспомнил о Проклятье, поэтому она меня ненавидит. И она зла на ту нищенку… Спасительницу. Я потом расскажу тебе, почему.
Румпе слегка улыбнулся, припомнив и странное прозвище светловолосой. Может быть, ей его дали потому, что видели её иногда с котятами, которых она утаскивала от ручного пса Чёрной Ведьмы?
– Чёрная Ведьма несчастна сама, поэтому лишила Город счастья, – Румпе перевёл задумчивый взгляд на окно. Каким было его счастье? Его собственное волшебство? На что оно могло быть похоже?
Конечно, на эти вопросы не было ответа. Но Румпе собирался всё выяснить, а пока что пошёл бродить по улицам. Он порылся в карманах – нет, и грошей не осталось, до продажи следующей картины поесть не придётся. Разве что взять у вдовы Мейерс миску постного бульона, но, пожалуй, лучше потерпеть.
В этот день Румпе удалось нарисовать небольшой пейзаж, и на него даже нашелся покупатель. Румпе нравилось творить в компании Красавицы: казалось, это благотворно действует, и кисть порхает по холсту, словно бабочка над цветами. Он рисовал и рассказывал всё новые и новые истории о Проклятье, и Красавица внимательно слушала.
На следующий день Румпе даже приобрёл вожделенный бутерброд с колбасой и охотно поделил бы его надвое со своей Красавицей, да вот беда – она не умела есть.
Тем не менее, он уже начинал чувствовать себя по-настоящему счастливым.
***
– Я бы тебя уничтожила в один миг, если б захотела, – Чёрная Ведьма улыбнулась кроваво-красными губами так, что Румпе испуганно заморгал. – Но ты не сумеешь ничем мне помешать. Ты слишком для этого слаб и труслив, Румпе-Думпе. Да и в Городе твою историю считают сказкой, я сама слышала, как над ней смеялись.
