– Почём знаешь?
– Третий муж гулящий попался.
– Третий?! А сколько их у тебя собственно было?
– Пять.
– Пять?!! Ничего себе Элизабет Тейлор российского разлива! У той тоже мужей не счесть. Но она хоть выбирала одного богаче другого. У тебя же всё некондиция какая-то попадалась.
– Нет. Четвёртый был нормальный.
– Тогда зачем с ним-то развелась?
– Убили его.
– Эх! Доля наша бабская… А пятый что?
Пятый брак у Светы был фиктивный. После смерти Самсона, одной держать ларёк на рынке стало не под силу. Она закрыла «ЧП» и вновь устроилась на работу продавцом, на этот раз в цветочный магазин. Очень скоро в их семье свободных денег не осталось, а потом и вовсе стало трудно. Тогда-то и зашёл в Светин бутик молоденький узбек. Разговорившись и узнав, что она не замужем, он предложил фиктивный брак за деньги, которых с лихвой должно было хватить на целый год безбедной жизни. Ему позарез нужно было российское гражданство. Когда о своём согласии она рассказала подруге, та на неё накинулась со страшилками.
– Да в своём ли ты уме, Светух? Куды ты полезла? В узбекской диаспоре все друг за друга держатся. Глазом не успеешь моргнуть, как у тебя они отнимут и квартиру, и последние пожитки. А вы с сыном голыми на морозе окажетесь. В Самару к мамочке тогда поедешь? Или здесь общагу станешь искать?
От такой перспективы Света растерялась. Ей уже виделись не сытая жизнь и обновление гардероба, а ядреная русская зима, проведённая в затхлых сырых подвалах в обществе бомжей.
Она созвонилась с Ахмедом и отказала в его просьбе. Через день он зашел к ней, на этот раз с дядей. Они очень убедительно объясняли, что, будучи состоятельными людьми, давно живущими в России, нуждаются не в чужой собственности, а исключительно в гражданстве. В подтверждение своих слов, они согласны были даже подписать брачный договор с отказом от всего, что только она ни назовёт. И Света вышла замуж за парня в два раза моложе её, получив небольшой задаток в пять тысяч. И всё… Больше она Ахмеда не видела. Женщина звонила своему мужу, но никто не брал трубку. Стучалась в квартиру, которую он снимал, но никто ей не отворял дверь. Правда, через неделю после их свадьбы перезвонил дядя Ахмеда, обещая завести в магазин недостающую сумму. Света предупредила, что если денег не дождётся, то подаст на развод. На следующий месяц она так и поступила, не получив больше ни вестей от мужа и его родственников, ни денег и, позабыв свои мечты о безбедном существовании. На память ей остались только брачный договор и фотография с Ахмедом в ЗАГСе. С неё смотрел молодой человек лет двадцати. Смуглое скулистое лицо, типичное для южных народов, казалось обожженным. В раскосых глазах-угольках искрилась улыбка, но губы были поджаты, не желая выдавать радостного настроения их обладателя. В отличие от большинства представителей его нации, руки Ахмеда не выглядели натруженными, и словно счастливую находку держали Светину руку. Искусно вышитая тюбетейка на смоляных волосах странно сочеталась с его белым пиджаком. Но ещё более несуразно смотрелась рядом с ним женщина «за сорок» с букетом розовых гвоздик и уставшим от жизни взглядом. Где Ахмед? Что с ним? Жив ли он вообще? Сознательно ли её обманули или произошла какая-то трагедия? Этого Света не знала.
