– Не-е-е. Дочку замуж выдаю.
– Букетами-то обычно женихи обеспечивают.
– Куды там… – махнула женщина рукой. – Сейчас у молодёжи свои правила. Нас никто не спрашивает. Ладно, хоть со своим букетом берут. А то из-за пуза ног уже не видать, вот-вот разродится. Вот спасибо! – воскликнула покупательница, увидев свой букет. – И мне ещё веточку хризантем дайте, чтобы в ЗАГС не с пустыми руками идти.
После этой покупательницы долго никого не было, и Света решила пообщаться с продавщицей из соседнего ларька, торговавшей сигаретами, чипсами и напитками.
После кондиционируемых восьми квадратных метров, воздух снаружи казался удушающим. Солнце нещадно палило, даже ради приличия не пытаясь скрыться за редкими облачками. Продавщица чипсов, полная дама, раскрасневшаяся от жары, тщетно пыталась облегчить своё положение, обмахиваясь каким-то замусоленным цветастым журналом.
– Уф! Я скоро здесь сдохну! – пропыхтела она при появлении соседки. – Хорошо тебе, Светка, с кондиционером живётся. Если не ради продавца, то хоть из-за товара твой собственник расстарался. А здесь мало того жара, так ещё и всякие чучела лезут. Глянь-ка, там, на скамье по-прежнему мужик пьяный валяется? В футболке такой полосатенькой?
Света посмотрела в сторону автобусной остановки. На единственной скамейке раскинулся забулдыга, недавно заходивший к цветочнице. Он спал и во сне слегка поскуливал.
– Да. Лежит.
– Представляешь? И без того он едва на ногах держался, а ещё водку у меня спрашивал. Я ему культурно объяснила, что водку на остановках не продают, и вообще, нужно было закусывать. Вон, мол, зайдите лучше в ларек полуфабрикатов, купите там колбаски, чем спозаранку водку трескать. А он: «Давай устрою тебе приятное», – и пошёл чепуху нести. Потом зачем-то к тебе попёрся. Теперь вон лежит никому не нужный. А ведь находятся дурёхи, что и таким «добром» не брезгуют.
– Находятся, – вздохнула Света. – Я одна из них.
– Иди ты!? А я думала ты не замужем. Или сожитель пьёт?
– Нет. Второй муж пил, пока не выгнала.
– И правильно сделала. Нечего таких кровососов держать. Впрочем, у моей подруги мужик гуляет. Так она говорит, что лучше бы он пил.
– Действительно. Измены мужа тяжелее переносятся, чем запои. Пьяница, если он не буйный, примет на душу и сопит у стенки. Его не видно, не слышно. И в любом случае, он – твой, хоть и пропивает зарплату. А гулящему весь вечер в лицо заглядываешь, пытаясь разгадать: сегодня ты у него первая или нет. Если же с любовницей начинаются проблемы, то ты – крайняя. Рычит и срывается он на тебе. А когда в доме потребуется мужская сила, то она достаётся только по остаточному принципу. Муж-блудник – это бесконечное враньё днём и ночью. С утра он ласков, вечером приходит с мнением любовницы. То ему нравятся макароны, а картошку не ест. После оказывается, что картошку он просто обожает, причём с детства, а на макароны у него аллергия, которая бесследно проходит с появлением новой пассии. Подарком ему и вовсе угодить невозможно, ведь самое лучшее – это что подарила любовница, а твоё – всегда третий сорт, даже если приобретено у перекупщиков за большие деньги. С ним ты всегда в «зыбучих песках» – никакой опоры под ногами. В конце концов, теряешь веру и в себя и в людей, и, вообще, в возможность человеческих отношений.
