– Кто я такая, чтобы решать кому жить, кого убивать? – продолжала кипятиться Алиса.
– Ты могущественнейшая белая колдунья, кому как не тебе решать! – пафосно заявил старик. Он даже сделал какой-то странный жест рукой, выписав круги, устремил палец в потолок. Может намекая, что она чуть ли не ровня богу.
– Да, ну тебя, – махнула на него рукой девушка и грустно добавила, – в том-то и дело, что я так не решала, это нечаянно произошло.
– Ладно, давай по делу. Какие выводы сделаешь?
– Нельзя без плана выходить… – Алиса замялась, не зная, как назвать то, что она делает. За неё продолжил Михалыч:
– На бой.
– Ну какой бой?
– А что же это?
– Ну, э-э-э… разборка, – неуверенно произнесла она.
– А разборка – это не бой?
Подумав, Алиса кивнула головой и продолжила по существу:
– Итак, нельзя без плана, – продолжила она, загибая пальцы, – надо контролировать свои силы, чтобы случайно не прибить.
– Что-то ещё?
– Осторожней с пьяными, они не предсказуемы.
Домовой перебил её:
– Ну-ка, ещё раз повтори, как ты с двумя другими справилась-то?
– От испуга, что убила, этого, первого-то, я и вовсе позабыла контролировать силы, направила на них сильный мысленный поток. Один сполз по дереву, и, кажется, обмочился. Второй убежал.
– Класс!
– Михалыч!
– Извини. Ну это опять про контролировать силы, – сделав серьёзно лицо, констатировал он.
– Ага, – согласилась девушка, – может не надо было прямо выходить, подойти поближе и попробовать снова.
Она задумалась и выдала новый вывод:
– На пьяных не действуют мои силы так, как на трезвых, когда на расстоянии можно внушить. Раз уж вышла, надо было со слабого импульса начинать.
– Конечно, – обрадовался домовой, – со всей дури ты их в любой момент успеешь шарахнуть.
– Ох, – тяжело вздохнула Алиса.
– Да ладно тебе, ты учишься.
– Учусь-то на живых людях.
– На негодяях, – поправил её Михалыч.
В следующий раз девушка рассказывала, как усмиряла мать, которая ругалась на своего ребёнка, а тот ревел на всю улицу.
– На неё я слабый импульс направила, но она не почувствовала, видимо в пылу злости на своего ребёнка ничего не замечала. Я же пыталась ей внушить мысль, что он маленький и нельзя на него так кричать.
Вздохнув, она продолжила:
– В какой-то момент мне даже показалось, что она не то что не любит его, а прямо-таки ненавидит. И похоже получает какое-то удовольствие от того, что орёт на него.
Михалыч нахмурился и качал головой.
– Тогда я прибавила сил и внушила ей, что у неё болит горло, и если она не перестанет кричать на всю улицу, то у неё пропадёт голос. Тётка, язык не поворачивается назвать её девушкой, хоть она и красивая, заткнулась. Тогда я занялась ребёнком.
