– Сознается? – предположила Элен, на что Илья Алексеевич только тяжко вздохнул.
– Увы, Елена Павловна. Даже если это произойдет, это станет последним, что этот человек сделает. У военных свое понятие чести.
Они замолчали, думая каждый о своем. Молчание продлилось недолго: Роман Аркадьевич вскоре ушел на доклад, Илья Алексеевич засобирался еще раз просмотреть все бумаги, и только Виктор Андреевич стоял на том же месте, не сводя с Элен глаз, как если бы старался понять, о чем она размышляет в этот момент.
– Думаете, все опять закончится смертью? – в конце концов прозвучал тихий вопрос.
Виктор пожал плечами, вгляделся в грустные девичьи глаза и медленно присел рядом с ее креслом на колено. Элен печально улыбнулась, темная прядь выбилась из ее свободной прически, и она нетерпеливо заправила ее за ухо.
– Я много думала о ваших словах тогда, зимой, – призналась она. – О том, что гибели Аннет можно было избежать. Знаете, поначалу я просто горевала о ней. Впрочем, чего скрывать – нам всем ее не хватало. А потом я увидела Лидию, – ее взгляд посветлел, губ коснулась тень искренней улыбки. – Вспомнила рассказы Марфы о ней, как она смеялась, когда говорила об их детстве… и неожиданно поняла, что в ее гибели Аннет тоже виновата. Она ничего не сделала, чтобы ее спасти.
– Она могла не знать о планах своего сообщника насчет Марфы, – мягко возразил Виктор Андреевич, но Элен в ответ отчаянно закачала головой.
– Это не меняет того, что Анна не сдала его. Все могло кончиться еще тогда. Пожалуй, только в этом случае Аннет осталась бы жива.
– Почему вы сейчас об этом заговорили?
– Потому что порой мы жалеем жертву незаслуженно. Преступник иногда заслуживает больше сострадания, чем пострадавший. Убийство Эмиля наглядное тому доказательство, и то, что его убийца будет или казнен, или отправлен на каторгу до конца своих дней только за то, что избавил близких людей от посягательств негодяя…
– Вам его жаль.
– Безмерно. Думаете, это неправильно?
Виктор не торопился с ответом. Аккуратно взяв ее за руку, он чуть сжал тонкие женские пальцы, коротко поцеловал и лишь после этого снова взглянул ей в глаза.
– Думаю, что понимаю, о чем вы.
– Я знаю, о таком глупо просить, – горячо заговорила Элен. – Но все же, если будет хоть малейшая возможность…
– Я сделаю все, чтобы завтра он остался в живых.
Сжав его руку, Элен едва слышно всхлипнула. По щеке, мерцая в свете ламп, скользнула одинокая слеза, которую Виктор, поколебавшись лишь мгновение, легко смахнул, задержав ладонь на теплой коже. И, глядя в его полные уверенности глаза, неожиданно оказавшиеся так непозволительно близко, Элен не смогла не улыбнуться.
