– Я могу всё объяснить… – начал оправдываться Джеймс.
– Заткнись! – рявкнул капитан и развернул поддельную карту. К его ногам упал железный брусок. – Ты хотел подменить навигационную карту? – ирландец поддел ногой брусок. – Что это? Магнит? Какая глупая затея, сынок. Про карты у штурмана и те, что хранятся у меня в сейфе, тебе не рассказали? Как видно, забыли упомянуть и про гирокомпас. – Капитан сардонически хохотнул. – Да тебя просто подставили, и явно хотели, чтобы тебя прихлопнули. Уж не Мартин ли, а? Я давно за ним приглядывал, как оказалось – не зря. Его, кстати, уже поймали. Скоро ты присоединишься к нему. Думаю, вам будет о чём поговорить под замком. А я пока решу, что делать дальше. Уведите!
Один из стоявших рядом матросов грубо подтолкнул Джима к выходу. Джим был подавлен, мысли путались. Что же делать?! Рассказать всё капитану? Но он, скорее всего, поднимет его на смех. Так в тягостном молчании его довели до машинного отделения, где возле громоздкой двери с большой круглой ручкой дежурил ещё один матрос. Джеймса бесцеремонно затолкали в едва освещённую тесную каюту. Мартин был уже тут – он сидел у дальней стены, прижавшись спиной к металлической обшивке, и смотрел перед собой. За спиной лязгнула дверь, противно скрипнули засовы. Джим вздохнул. Пахло сыростью и ржавчиной. Слышался глухой гул мощных паровых машин, по стенам иногда пробегала лёгкая вибрация. В простой льняной рубашке и холщовых брюках Джиму сразу стало холодно.
– Ты знал, что так получится, – зло процедил Джим. – Зачем ты хотел подставить меня?
Мартин медленно поднялся и повернулся к Джиму. На его левой щеке от скулы к подбородку тянулась заметная царапина. Вечно улыбающееся лицо юнги сейчас выглядело пугающе пустым.
– Это ты подвёл нас, – проговорил он и сделал шаг навстречу.
Сейчас они стояли вплотную друг к другу. Джим был немного выше Мартина, и тому пришлось задрать голову. Но сделал он это чуть больше, чем нужно, отчего его взгляд его стал надменно-насмешливым. Шторм усилился настолько, что из-за качки стало трудно удерживать равновесие.
– Ты лжёшь мне! – произнёс Джим. – Ты хотел, чтобы капитан пристрелил меня! Так?
Мартин нисколько не смутился. Он оставался равнодушным, только в глазах вдруг промелькнула искорка какого-то дьявольского веселья. Джима прошиб озноб.
– Зачем ты рассказал капитану о нашем плане? – спросил он и склонил голову набок. – Испугался?
– Я ничего не рассказывал…
Мартин вдруг широко улыбнулся. Улыбка его была неестественной, пугающей, скорее, она походила на хищный оскал. Белобрысые брови выгнулись дугой, пигментные пятна на лице запрыгали, задёргались на многочисленных мимических складках. Лицо из пустого превратилось в омерзительную злобную маску.
