[Не] Святой Себастьян | страница 29

Выйдя из автобуса и вдоволь наужасавшись, понял, что сегодня я забыл проездной и потратил все деньги в карманах на автобусные билеты и кофе. Пришлось переться пешком. Но для бешеной собаки 7 миль – не круг. Хорошо, что собака без чемодана. Тотальное ощущение пустоты. Казалось бы: что еще нужно человеку? Есть учеба, есть работа, есть крыша над головой… Но морфия нет. Зато есть вечная пустота. Стоит ли попытаться вновь? Стоит ли ломать еще одну жизнь ради своей дозы? Смогу ли я излечить эту пустоту? Музыка, наука, книги, фильмы, любовь – просто таблетки, лишь на время блокирующие симптомы болезни. Морфий не лечит ран. Я знаю, что это депрессия. Мне нужна какая-нибудь цель. Лучше недостижимая.

Зачем тебе хаос, Эдичка? К чему все эти революции? Они одинаковы до безобразия! Безсмысленная трата жизней. Революции переписывают историю кровью своих жертв, очерняя одних тиранов и возвеличивая других кровожадных ублюдков. В любом обществе будут властители и их вассалы, честные труженики, кучка недовольных козлов отпущения и равнодушные наблюдатели.

Вам говорят, что мир меняется к лучшему. Технический прогресс, профсоюзы, правозащитные организации… Скажи мне, Фридман, возможен ли твой „зеленый коммунизм” – мир без государственных границ, где каждый человек имеет возможность заниматься тем, чем он хочет, найти свое призвание и быть счастливым? Едва ли. Увы, большинство людей сами не знают, чего они хотят. Они плывут по течению, прожигая свои жизни на нелюбимой работе, женятся по залету и выращивают таких же безвольных людей. Людям нужны четкие и ясные правила: ты должен делать это и то, а это и то – преступление. Тогда все очень легко. Не надо думать. Надо просто следовать инструкции, и, если у тебя получится, то можно будет сказать, что ты счастлив. Те же, кто умеет думать и не хочет подчиняться инструкциям, обречены.

Что же, сэр Оруэлл, смог ли ты подчинить себе свою память? Смог ли предать все, что ты любишь, и стать адептом системы, утратить свое „я”, превратив его в „мы”? Нет. Ты бунтуешь против этого насилия над человеческой душой! „Мы” счастливо, потому что „мы” – это ощущение целостности, это чувство локтя, это воодушевление от слаженности работы всех элементов системы. Нечто похожее испытывают хористы и оркестранты. Каждая партия в отдельности не представляет собой никакой художественной ценности, но вместе они образуют нечто прекрасное. Та же целостность присуща командным видам спорта. В этом есть доля здраваго смысла. Но человек, утративший свое „я”, перестает быть человеком, он становится пчелой или муравьем. Но, если ты насекомое, тогда зачем тебе человеческий мозг?