«Неужели оно не настолько прочное?» – всплыло у него в голове.
– Нет, это здание стоит на костях! – после такого ответа чувство беспокойства пробежало по телу Себастьяна.
«Это прекрасное чудо инженерной мысли стоит на трупах людей, которые еще несколько месяцев назад создавали обыденность. Но зачем? Для чего они создавали это все? Для равенства и мира? Для правильной любви? А что такое любовь?»
В книге нашего Фюрера было написано, что пропаганда вселяется постепенно, когда её повторяешь для человека из раза в раз.
«Но не могла же пропаганда повлиять на мой выбор жизненного пути? Что я делаю сейчас? Если любовь может быть неправильной, то, что тогда правильная? А может… для нас может быть хорошим, что для других является совсем иным? Но разве разногласия должны мешать правильной всепоглощающей любви, где нет преград в правильном и неправильном?»
Зайдя в лагерь, можно было услышать ребячьи голоса. Такие же запертые дети были и у нас в Германии. Детство, смех и радость были отданы ради величия одного человека.
– Почему маленькие ножки и ручки должны были пойти на такие жертвы? Я не желаю отдавать себя этой затее. Да, не желаю!
Каменный дом сломается из-за того, что в его фундаменте будут кости, которые станут пустотой. Фундамент дома уже трескается.
Рабочий день в лагере уже начался. Тень Шульца мерно и аккуратно подошла к этому треснувшему зданию. Знакомый нам унтер-офицер приступил к своим обязанностям.
Стоял легкий декабрьский мороз, а к лагерю подъезжал дергающийся правой эшелон. Он прибыл с восточного вала. Лёгкий гудок означал прибытие подвижного состава к конечному пункту и скорую выгрузку живого груза. Стоящие в немецкой форме офицеры регулировали грубую работу полицаев. Началось нервное движение, и по всему пространству пошли звуки открывающихся дверей вагонов для скота.
Люди, находившиеся там, были удивлены, когда холод перестал бить из щелей вагона, а также обрадованы, так как больше не придется гадать о своем будущем. Наверное, схожая реакция у пустых путников, когда резко меняется атмосфера и начинается теплый дождь.
Таким образом, эта безлюдная станция с прибытием паровоза стала похожа на шумную ярмарку, но только у людей на этом базаре не было ничего на продажу, кроме своей жизни и тела. Также на этом заклании не было безобразной амебы, которая обычно присутствует на сборищах людской массы. Было сделано четкое построение людей, словно луч, начерченный на бумаге ученика, познающего правила геометрии.
