Поезд быстро набирал скорость. Единственный старенький попутчик беглецов мирно похрапывал наверху. Вместо оставшихся позади домов за окном пролетали столбы и деревья. А за деревьями…
Василий выронил портфель с глухим стуком, прерывисто вздохнул и потряс спутницу за плечо. Алекс развернулась со страдальческим видом и явным желанием выцарапать Ломову глаза, но посмотрела вместе с ним за стекло и онемела. Отбросив весло, придерживая шляпу и устанавливая личный рекорд в беге, из густых лесных теней явился на свет и стремительно приближался к вагону с героями уставший, запыхавшийся и очень сильно кем-то недовольный Андреа да Дит. Второе дыхание, последний отчаянный рывок на морально-волевых, выход на нужную дистанцию – и прыжок…
Террайль выхаживал из стороны в сторону под стенами отдела полиции, подслушивал разговоры в ожидании новостей и терял веру в людей. Даже среди кислотных адских рек ещё никогда он не сталкивался с таким бурным и едким потоком грязной брани с избытком физиологических деталей. И это из кабинета, в котором сидели девочки-практикантки. Из-за красивого костюма и длинных светлых локонов к демону уже трижды пытались пристать жрицы любви и дважды – грабители, причём близость стражи никого из них в этом районе не отпугивала. Зато отпугивал сам Террайль. Дам – хмурым взглядом, полным тяжёлых мыслей о чём-то своём. Кавалеров – шириной плеч и размерами набитых кулаков, которые по всем законам оптики визуально увеличивались и обретали чёткость при приближении. Это почему-то оказывалось неприятной неожиданностью для драчунов, жадных до наживы. Законы оптики они знали даже хуже, чем законы своей страны, которые хотя бы постоянно приходилось вспоминать по работе.
Бернард Беар в очередной раз проиграл Вегецию партию в шахматы. Гигант оказался непобедим. Правда, главным образом по причине полного безразличия и творческого подхода к правилам, которые ему так и не удалось понятно объяснить, а сыграть с кем-то хотелось. Самый крупногабаритный член отряда невозмутимо шёл на максимально неожиданные, абсолютно невозможные и категорически запрещённые ходы ради победы. Впрочем, не это ли признак настоящего военного гения? Командир Преследователей подозрительно посмотрел на подчинённого. Подчинённый подозрительно смотрел в собственную переносицу, потому что решил заглянуть сам себе в глаза и встретился с непреодолимой преградой. Бернард нервно поскрёб щетину, махнул рукой и ушёл в другую комнату самозахваченной квартиры, чтобы в одиночку занять неприлично огромную постель, зарыться в подушки и включить телевизор во всю стену. Каналов было много, но все показывали либо порнографию, либо насилие, либо пропаганду фанатиков, призывающих наказывать насилием за порнографию. Лишь на одном транслировали что-то умилительное и весёлое про белых медведей. Командир Преследователей рассудил, что с насилием он знаком, о порнографии наслышан, на фанатиков уже смотреть не может, а вот белых медведей рискует никогда больше не увидеть, так что выбор был очевиден.
