– Не тупи, – сказал кто-то, – по шлемофонам снайпера в первую очередь лупят, наши вон все экипажи бэх в ушанках лазят, шлемофоны в бэхах оставляют!
– Да ты не пугай, мы пуганные, – вяло огрызнулся он, засыпая в углу у буржуйки, где было так тепло и вкусно пахло дымком от сосновых дровишек.
– Просыпайся, танкист, уже часов десять дрыхнешь.
Просыпаться так не хотелось! Опять грязь, вонь, страх и… а, Саня с Мишей!..
– На вот глотни, отличный сэм, тебе сейчас надо.
Да, это то, что ему сейчас надо!
– За твоих, не чокаясь.
– За пацанов, – он выпил залпом едкую жидкость, стараясь не вдыхать её кислую вонь. Почувствовал, как по всему телу разливается тепло.
– На, запей. Как звать-то тебя?
– Прицел, позывной.
– Хорошо стреляешь?
– Укропы не жаловались, не успевали.
Офицер и остальные бойцы одобрительно загоготали.
– Короче, слушай. За тобой тут «Урал» пришёл из твоей части, так что бывай. Рад знакомству.
– Тоже. Давай ещё сэму, на ход ноги.
– А, понравился? Ещё бы! Сами гоним, вон из той бражки, – показал ему на двадцатипятилитровую бутыль за буржуйкой, горлышко которой венчал раздувшийся от газов огромный презерватив, – но эта ещё не готова. Когда гондон ляжет, значит, процесс брожения окончен, можно перегонять. Ну, некоторые её так пьют, говорят, вкуснее, французский напиток. Но я так не могу, дрищу от неё дальше, чем вижу, – рассказывал офицер, разливая в подставленные кружки самогон, – ишь, сбежались все бухануть! Давайте опять не чокаясь, у нас тут тоже регулярно двухсотые, то мина, то снайпер, а позавчера двое пацанчиков молодых на своей же растяжке… Один не сразу… Давай! Земля пухом, Царствие Небесное…
– Прицел! Прицел тут?
– Да тут, тут, идёт уже, – он встал и молча направился к выходу. После выхода из тёмной вонючей земляной каморки свет дня казался ослепительным, а морозный воздух пронзительно свежим.
– Ах вот ты, Прицел!
– Здорово, Петрович! – они крепко обнялись с водителем «Урала».
– Прицел, хороший мой, живой-здоровый, в рубашке родился! А вот пацаны… Сейчас помянем, у меня ноль-пять с машине.
– Конечно, помянем…
Залезли с разных сторон в высокую кабину, Петрович достал бутылку, выпили по очереди из горла водки, закурили. Петрович запустил двигатель, снял с тормоза, «Урал», урча и похрюкивая, плавно покатил по замёрзшей грязи грунтовой дороги.
– Что там в части слышно, Петрович?
– Да что слышно? Твои пацаны с роты на позициях стоят, теперь там тихо. Перемирие же опять объявили, что, не слышал?
