– Нельзя было иначе. Время было такое. Строить страну надо было. Не до мелочей.
– Вот видишь, сам то, что говоришь? "Не до мелочей", а разве душа человеческая мелочь?
– Я не спорю с тобой, батюшка, и душа важна, и жизнь тем более человеческая, но ведь время было такое, классовая борьба, нельзя было, видимо, иначе.
– Нет, Андрон, не зря говорится, что старое прошло, и теперь все новое.
Андрон, распаленный его вниманием, продолжал:
– Вот все о справедливости божьей проповедуешь, а 150 работников нашего завода, где они? На бирже труда? Разъехались? Кто на вахту на Север или в Москву, а кто и из пожилых вообще руки опустили. Семьи чем кормить? работать где тут у нас? Что молчишь, батюшка?
– А то молчу. Что не прав ты.
– Я не прав? Да если бы они деньги эти, в руки им в девяностые задарма попавшие, на нужды народные или на развитие этого же производства тратили, а не виллы в Испании покупали, да детей своих не в Англии и США учили, а производство здесь бы развивали, ноу-хау разные, рабочие места создавали. Им бы цены не было. Но они то что? Хапают и хапают. Хапают и хапают.
– А то ты не прав, что сложнее все на самом деле и не так просто жизнь устроена. Тебе же сказал Поликарп, почему он завод остановил, а потом и продал? Устарела продукция. Не берут ее. Не нужна она никому. А кредиты ему длинные никто не даст. Банкам им месяц – два и все отдай обратно. Или такие проценты заломят. Да все ты это прекрасно знаешь. А ворчишь Андрон потому, что жизнь твоя не удалась. Обижен ты. И, но Поликарпа обижен, что девушку твою увел, и что он успешный такой, а ты вот ни кола, ни двора не имеешь.
Андрон с грохотом поставил стакан с подстаканником на стол, да так, что ложка из стакана выпрыгнула и громко звякнув упала на грязный бетонный пол.
– Жизнь мою ты не тронь, батюшка. И не тебе судить удалась она или нет.
За оном завизжали тормоза. Крош привёз продукты.
Отец, Владимир встал, пригладил бороду. Поблагодарил за чай, за беседу:
– А вот с ним я, пожалуй, и уеду. – проговорил он, отодвигая занавеску. – А тебе Андрон, вот что скажу. Жизнь мирская и жизнь духовная никогда не совпадают. Не переноси злость, что в душе у тебя, на весь мир. Подчинись мирским законам. По мирским законам и живи. Ты один ничего не сделаешь. Завод уже не спасешь. Смирись, Андрон.
И, поблагодарив за угощение, перекрестив его вышел.
– Смирись, – передразнил его Андрон, когда машина Кроша, визжа шинами, завернула на автостраду. – а вот не буду открывать ворота, и в металлолом они станки мои не вывезут. А там посмотрим.
