– Ну и пусть что нет, а если он оживет, ему есть захочется.
– Мертвые не оживают. – уверенно вмешался Виталик.
– Как же, не оживают? – удивился Бориска- ты что фильм "Живые мертвецы» не смотрел?
– Так это кино. – продолжал рассуждать Виталик, дуя на тарелочку с горячим чаем, – Это ужасы. Там все возможно. Это специально для страха снимают. Нас, зрителей, напугать. А здесь все. Умер ёжик. Не нужны ему кусочки твоей ватрушки.
– А я вот верю, – прошамкала бабка Матрена, поглаживая Аленку по кудрявой головке, – в Царствие Небесное верю.
Чай допивали молча. Да и о чем говорить, когда печаль, когда поминки.
Хлопнула дверь. Морозный воздух мягкой волной докатился до самовара.
– Ну, что груштим? – раздался бас дяди Коли, соседа с Лесной улицы.
Дяде Коле, недавно на ферме, где он ветеринаром работает, дверью зуб выбило. А в город ехать далеко. так пока и ходит. Шепелявит. Букву Ш вместо буквы С говорит. И хотя старается букву С выговаривать, да не всегда получается.
– Да несчастье у них, – грустно улыбнулась мама, – ёжик умер.
– Да, это горе, – по сочувствовал дядя Кодя, снимая шапку и подсаживаясь к столу.
Погладил по головке грустного Виталика и, принимая чашку чая из рук Виталькиной мамы спросил:
– А где жил ежик-то?
– Да переселили мы его недельку назад в сени, там и жил, – ответила мама, подавая чашку с калачами.
Посидели. Помолчали. Попили чай.
–Да, – вдруг спросил дядя Коля, – в сенках – то ему холодновато будет.
– Так ёжик же он, – на свежем воздухе пусть и живет- ответила мама.
– Швежий воздух – это хорошо, – задумчиво произнес дядя Коля- – для детишек хорошо. Но ведь зима сейчас. А зимой многие звери что? – сделал паузу дядя Коля и вопросительно посмотрел на ребят.
Борис с Виталиком переглянулись. А ведь и правда.
– Слушай, Бориска, – шепнул на ухо Виталик, – а может и наш ёжик тоже, как медведи, ну того, как бы это в спячку впал?
Охваченные такой неожиданной догадкой ребята побежали к печке, открыли коробку, а там фыркал и возился недовольный теснотой, да всяким тряпками их лучший друг и питомец Петя.
Все так обрадовались, что даже кто-то крикнул:
– Ура, жив ёжик!' Отогрелся!
Лишь маленькая сестричка Бориса продолжала плакать.
Но теперь уже от радости.
–Свят, свят свят, – крестилась старая бабка.
Но её никто не слушал.
Уже все крутились возле ожившего ежика. Но сначала накормили теплым молочком.
С тех пор домик ежика не выносили в холодные сени. И жил он тут же у печки, которая своим теплом и спасла его.
