Виталик, ложась спать и, бережно отложив дневник в стол, уже строил планы на завтрашний день, первый день каникул. Мечтал о новых играх со своим любимым питомцем: и в прятки, и в догонялки, и в колючие кувыркалки поиграть планировал.
Утро первого дня каникул было замечательным, радостным, ярким и снежным.
Каково же было удивление Виталика, когда его питомец не вышел к чашечке теплого, почти парного молочка, которое ему каждое утро приносил Виталик, молочка, которое ежик, смешно пофыркивая, всегда съедал с большим удовольствием.
Но не сегодня. Сегодня Петя к Виталику не вышел, в ручки своим острым носиком не совался, и тарелочку с молочком, как обычно, не лакал.
–Что – то он, там не выходит ко мне, – забеспокоился Виталик, заглядывая в окно картонного домика.
Ежик, свернувшись безмолвными клубком, лежал в углу.
Виталик осторожно поднял домик и давай питомца своего будить, трясти, и звать:
– Петя, эй, кушать подано, твое молочко любимое, вставай.
И подергал его за длинные серенькие иголочки за ушком, жесткие, но такие же добрые, как и сам ежик.
Колючий клубок развернулся и, свесив бессильно маленькие лапки, беззвучно открыл ротик с маленьким красным язычком.
– Мама, – побежал Виталик на кухню, – мама, у нас Петя умер.
Подошла мама, посмотрела, потрогала тапочкой. Действительно, лежит, не шевелится, перекатывается, молчит.
– Действительно умер.
Бабка Матрена прихромала. Взяла ежика за заднюю лапку, подержала и обратно бросила.
Безжизненно упал он на спинку и даже лапки не дернулись.
– Окочурился ваш ежик, – прошепелявила она и, постукивая палкой, захромала к себе, на диванчик у телевизора.
– Действительно умер, – развела руками мама, жалеючи глядя на Виталика.
Похороны ежику решили сделать торжественные.
Нашли коробочку из-под обуви, положили красивых цветных тряпочек, бережно положили туда ежика, на бочок, так удобнее ему будет, накрыли сверху беленьким одеялком, закрыли коробочку, и черной ленточкой, как маленький гробик, перевязали.
И поставили коробочку на печку.
Время было к обеду, надо было покушать, да хоронить ежика решили в его родном лесу, а туда идти только целый километр.
Сидят мальчики за столом хмурые, суровые, жалко ежика. А сестренка у Бориски все плачет и плачет, отхлебывая горячий чай и без всякого желания откусывая бабушкину ватрушку с картошкой.
– Надо ежику в коробочку кусочек ватрушки положить. Пусть на том свете кушает, – всхлипывая предлагает она.
– Того света нет – твердо ответил Бориска. – опять у тебя бабушкины сказки на уме.
