Хотя я точно помню, что меня звали на какой-то Совет.
Видимо, и Совет, так же как королевский титул - формальный, и существует лишь на словах, а на самом деле меня привели просто на заклание. Чтобы достопочтенные лорды видели, что покупают не строптивую лошадь, а послушного теленка.
— Вижу, у вас появились сомнения… - задумчиво тянет Магистр, и подбородки Дункана начинают отчаянно подпрыгивать.
Он то и дело испуганно косится на мать, из чего следует, что и в почтенном семействе Торвальдов не все гладко. Но зато не оправдались мои самые худшие опасения - по крайней мере, передо мной стоит живое доказательство того, что женщина в этом мире все же вполне себе может управляться целым благородным семейством. В открытую или нет - не важно, главное, что это в принципе возможно.
— Мама? - уже почти жалобно блеет толстяк.
Она останавливает его резким и категоричным взмахом руки, и от этого жеста как будто даже веет холодом. Или мне снова что-то кажется?
Проходит несколько долгих минут, прежде чем леди Торвальд, наконец, говорит:
— Хорошо, Магистр, пять тысяч золотом и две тысячи Черных копий. Но при условии, что свадьба состоится в оговоренный двухнедельный срок. Если в течение года королева не понесет от моего сына наследника, Драконье гнездо возместит нам убытки. Даже если для этого вам лично придется вывернуть карманы.
— Поверьте, миледи. - Змееглазый подходит к седой, берет ее сухую морщинистую ладонь и целует с явной неохотой, чтобы тут же брезгливо смахнуть ее обратно. - Ни вам, ни любой другой живой душе на многие мили вокруг не удастся проверить содержимое моих карманов. Разве что вы рискнете пожертвовать собственными пальцами.
Он говорит очень спокойно, но очень страшно. Его тембр, его пронзительный взгляд, его непроницаемая уверенность в собственных силах – от всего этого у меня мурашки по спине.
И это была бы пугающая речь.
Наверное, самая пугающая в моей жизни, даже если в ней ровным счетом не прозвучало почти ни одной угрозы.
Если бы не одно «но».
Маленькие оконца почти под самым потолком закрывает стремительная тень. Там и раньше почти не было света, но теперь за маленькими клетками решетки как будто клубится абсолютно непроглядная тьма, и холод маленького зала внезапно становится раскаленным, словно пахнуло из кузнечного меха. Резкий порыв ветра выбивает некие подобия стекла из оконных рам - и те градом валятся прямо нам на головы, вынуждая толстого Дункана трусливо ковылять к стене на неповоротливых косолапых ногах. Горбун пытается прикрыть седую женщину спиной, а та кого-то громко проклинает сквозь зубы. Кстати, они очень похожи лицами – сейчас особенно, с налетом почти паники.
