Издержки патриархата, вероятно.
От одной мысли о том, что мне предстоит какое-то время провести в мире, в котором место женщины где-то между метлой и ночным горшком, бросает в дрожь. Может, я еще и неграмотная?
— И так, вдовствующая миледи Торвальд. - Магистр как по волшебству выуживает пергамент из рукава своего объемного балахон. Протягивает его седовласой. - Ознакомьтесь с договором. Я учел все ваши пожелания, но добавил несколько пунктов от себя.
— Была бы удивлена, Магистр, если бы вы не бросили и свои медяки в общую кучу, - говорит женщина, грубо разламывает печать на пергаменте, раскатывает его на столе и начинает вчитываться. Что-то бормочет себе под нос, что-то явно вызывает в ней смех, а что-то - недовольное прицокивание языком. В какую-то строчку она всматривается особенно пристально, а потом резко тычет в нее же пальцем: - Не помню, чтобы мы договаривались на такую баснословную сумму, Магистр.
У нее такой резкий и неприятный голос, что я даже рада стоять в стороне.
Кстати, даже с такого расстояния хорошо вижу, что надписи на пергаменте сделаны какими-то закорючками, и это точно не похоже ни на латиницу, ни на кириллицу, ни на иероглифы. Скорее, на те рунические письмена, которые я видела на гравюрах в исторических книгах.
Кстати, кроме того, что я считаю своим призванием медицину, я еще и большой фанат истории. Особенно средних веков. Пока была студенткой - не пропускала ни одной исторической реконструкции, и даже если не участвовала лично - всегда была среди зрителей.
Может поэтому сегодня я сразу не грохнулась в обморок. Впрочем, еще не вечер… вернее, не утро – успею.
— Пять тысяч, леди Торвальд, - Магистр пожимает плечами.
— А сговаривались на три, - встревает горбун. У него сиплый, как будто сильно простуженный голос, и такое же «простуженное» выражение лица - покрасневший кончик носа, влажные глаза и бледно-серая кожа. Но взгляд очень недобрый, почти такой же, как у Магистра. - За что, позвольте спросить, Торвальды должны платить такие деньги?
— За то, что породнитесь с королевской семьей, - спокойно отвечает Магистр. Он как будто заранее знает, что семья толстого Лорда Дункана пойдет на все, и даже на с бухты-барахты поднятую цену.
Цену за меня, надо полагать?
— Очень сомнительная выгода, - прищелкивает языком старуха. - Особенно с оглядкой на крайне шаткое положение золотого табурета под Ее Величеством. Того и гляди - обломится еще пара ножек…
Я не успеваю подумать о том, что в ее голосе звучат нехорошие нотки, а Магистр уже говорит об этом вслух:
