Что сие означало Аскольду было совсем невдомёк, но эта фраза была очень задорной для него.
Аскольд слушал, познавал и запоминал всю эту новую жизнь для себя, не прекращая при этом думать о Лине. А время для него при этом тянулось очень и очень медленно. Оно тянулось так словно он застрял в какой-то липкой и вонючей жиже, застрял и не может вылезти из неё. Позже приняв многое из жаргона местных людей, он говорил сам про себя так, я застрял как муха в супе, но пройдут годы и оказавшись снова в своём мире Аскольд поймёт, то что именно этого супа ему стало не хватать, не хватать как глоток чистого воздуха. Только тогда он понял, что этот мир с его странными людьми, грязными для экологии технологиями, с его грубой дикостью и необузданной энергией какого-то пещерного материализма, именно он станет родным для него.
А сейчас он жил, слушал и изучал, снова и снова погружаясь в пучину глубокой и беспросветной ямы, дна, как он считал теперь, этих тёмных и варварских веков.
Вся его жизнь теперь проходила в стенах этого придорожного кафе и вся его сущность была теперь завязана с ним.
В кафе была его собственная комната отдыха, дома он почти не бывал.
А люди приходили и уходили, были всякие… Кто-то заказывал себе еду и после обеда или ужина тут же уезжал. Это были заезжие путники и каждый из них был по-своему интересен Аскольду. Через них он познавал новый для него мир, он постигал его, всасывал в себя сквозь собственную кожу, проглатывал как какой-то кусок мяса и порой даже и давился им. А кто-то рассказывал ему о своей жизни, делясь с ним самым тайным и сокровенным.
Через какое-то время Аскольд стал делить людей этого мира на три типа. Первый тип людей он назвал – деловыми, те, которые приезжали, быстро заказывали себе что-нибудь из еды и уезжали, второй тип – потерянные, те кто ездили куда-то без всякой цели и третьи заблудшие – те, кто приезжали просто провезти время где-нибудь.
Во всём что происходило в этом мире Аскольд видел научное обоснование, но не как мистику или провидение, или божий промысел как считали люди мира, в который он попал. Аскольд был из будущего мира, в котором техническая мысль достигла своей завершающей кульминации превратив его в некий футуристический облик, Град Вечной Идиллии, основанный на гигантском научно техническом прогрессе. Он пришёл из мира, в котором люди были изнежены прелестями этого научно технического прогресса, мира в котором правили машины. Они правили миром, и они думали за людей.
