Надежда. Не могу в это поверить. У нас будет братик!
Вера. И чему ты радуешься, блаженная? Твоего мужа назвали бесчестным человеком, моего – пьяницей, маму сделали нищей. И за все это мы должны благодарить кого? Даже не родившегося еще сопляка. Не думаю, что он вправе рассчитывать на радушный прием.
Надежда. Не говори за всех, Вера. Даже думать так нельзя! Чем виноват бедный младенец?
Юрков. А, по-моему, Вера права. Но я хотел бы знать еще одно. Кто мать этого моего будущего родственника?
Софья Алексеевна. Не хочу ничего слышать. Какое бесстыдство! Это при живой-то жене и детях! Кичатов еще хуже, чем я о нем думала.
Мышкин. Насчет меня он прав. Вынужден это признать.
Софья Алексеевна. А разве не сам Кичатов приложил к этому свою руку? Не выдай он тебя насильно за Веру, разве ты начал бы пить? И разве Надя пошла бы замуж за Юркова?
Вера. Мама, как ты можешь!
Софья Алексеевна. Я теперь все могу. Мне нечего терять!
Вера. Ты можешь потерять последнее, что у тебя осталось. Если, конечно, ты этим дорожишь.
Софья Алексеевна. И что же это за сокровище такое?
Вера. Нашу любовь.
Софья Алексеевна. А многого ли она стоит? Кто из вас возьмет к себе жить свою старую мать, даст ей крышу над головой и пропитание?
Надежда. Я, мама. И Вера.
Софья Алексеевна. А ваши мужья? Как мне с ними ужиться? Я привыкла быть хозяйкой в собственном доме. Каким бы негодяем не был Кичатов, но этого он меня не лишил. И, кстати, кому достанется наш дом? Господин Заманский, вы знаете это?
Заманский. Если вы позволите мне дочитать завещание вашего покойного супруга, мы узнаем и это.
Софья Алексеевна. Тогда читайте! Что у вас за манера такая? Палач и тот милосерднее, чем вы. Он, по крайней мере, сразу отрубает жертве голову, а не мучает ее перед этим.
Заманский. Благодарю за столь лестное сравнение. Возможно, я второй в истории человечества старый еврей, обвиненный в подобном зверстве. Первым был венецианский купец Шейлок. Но, думаю, погрязший в долгах Шекспир его просто выдумал, чтобы отомстить своим ростовщикам.
Софья Алексеевна. Ах, прекратите, прошу вас. Сейчас не время и не место для ваших шуток. Я страдаю, разве вы не видите?
Заманский. Я едва различаю то, что написано на этой бумаге, а вы хотите, чтобы я читал в вашей душе.
Софья Алексеевна. О, вы не так невинны, как хотите казаться!
Вера. Мама, мы все в нетерпении. Позволь господину Заманскому исполнить свой долг до конца. Помолчи хотя бы пять минут!
Софья Алексеевна
